роговицу уже не вылечить. Друзья боялись, что ученый ослепнет и его карьера в астрономии закончится, но Шварцшильд отшучивался: мол, он пожертвовал одним глазом, чтобы другим видеть еще острее, в точности как скандинавский бог Один.
В тот год ученый публиковал одну статью за другой, будто старался доказать, что травма глаза никак не сказалась на его способностях, и работал как одержимый. Изучил лучистый перенос, исследовал равновесие солнечной атмосферы, описал распределение звездных скоростей и предложил механизм моделирования лучистого переноса. Его разум перескакивал с одной темы на другую, не в силах сдержаться. Английский астрофизик Артур Эддингтон сравнил Шварцшильда с главой отряда повстанцев: «он бросался туда, где его меньше всего ждешь, а сила его интеллекта не знала границ и охватывала все области знания». Коллег Шварцшильда тревожило то, с каким маниакальным азартом он относился к своей академической производительности, и его просили умерить пыл, опасались, что ученый быстро сгорит. Карл не слушал. Физики ему было мало. Он стремился к тому же знанию, которого искали алхимики; в работе его направляла необъяснимая жажда: «Я часто изменял небесам. Никогда мой интерес не сводился лишь к телам, расположенным в космосе, там, за Луной. Я шел по ниточкам, натянутым извне, в самые темные уголки человеческой души – ведь именно туда мы должны донести новый свет науки».
Чем бы Шварцшильд ни занимался, он привык во всём заходить слишком далеко. Как-то раз во время альпийской экспедиции, куда его пригласил брат Альфред, Карл велел проводникам ослабить страховки на самом крутом участке перехода через ледник, чем поставил под угрозу всех участников похода. Ему понадобилось немедленно подойти к двоим коллегам, они стояли в паре метров от пропасти, и решить уравнение, над которым бились все вместе. Решение он нацарапал на льду острием кирки. Эта крайняя степень безответственности ужасно разозлила Альфреда, и он больше никогда не брал Карла в походы, хотя в студенческие годы братья проводили вместе едва ли не каждые выходные – покоряли горы Шварцвальда. Альфред знал, каким одержимым бывает старший брат. Когда он учился на последнем курсе, они оказались отрезаны от цивилизации на горе Броккен – в национальном парке Гарц начался буран. Чтобы не умереть от холода, братьям пришлось построить укрытие и спать в обнимку, как в детстве. На двоих у них был всего один мешок с орехами, а когда закончились вода и спички и больше нечем было топить снег, им пришлось спускаться с горы ночью в темноте. Их путь освещали только звезды. Альфред спускался, перепуганный до смерти, у него заплетались ноги, но вернулся невредимым. Карл не оступился ни разу, словно в полной темноте ясно видел тропу, но застудил нервы правой руки. В укрытии он то и дело снимал перчатки, чтобы проверить расчеты эллиптической кривой.
Та же импульсивность была присуща Шварцшильду как экспериментатору: он имел обыкновение снимать детали с одного инструмента и крепить их на другой, не фиксируя,
