стен мёртвого здания, парень продолжил говорить. Он говорил, говорил не затыкаясь.
Даже не понятно, когда он умудрялся дышать.
Один раз он так увлёкся, видимо, подметив на экране цифру и озвучив её с такой радостью, что упал вместе со стулом.
– Пххх. Цель достигнута.
Крехтя он поднялся, опираясь о шкаф, в который стукнулся. На мгновение взгляд его дёрнулся к верху шкафа, где, стоит лишь картонная коробка. Заглянув внутрь можно увидеть огромную стопку, аккуратно сложенную, состоящую из одних рисунков. Детских и неуклюжих.
Тут и домик, и семья, и солнце. Можно было бы подумать, что парень сентиментальный, что хранит русинки с детства, но бумага выглядит новой. Ей не дашь и пары лет.
– Т-т-т. Ну что бывает.
Потирая голову, он улыбнулся.
Боковое отделение на экране будто взорвалось. Один текст начал смещать другой. И все как на подбор: «Ха-ха», «Ну он как всегда», «Не больно?».
Но парень не обратил на это внимание. Он дёрнул плечом будто бы отталкивая чью-то руку.
Его взгляд чем-то даже кажется пустым, смотрит на цифру, которая то падает то, поднимается.
– Сто тысяч. Новый рекорд.
Стоило ему озвучить, как боковое окно ещё раз взорвалось, но уже поздравлениями.
– Спасибо.
Потерянный голос отбился по пустым стенам комнаты. Ещё раз дёрнул плечом, но уже агрессивнее.
«Кто это там?»
Приглядевшись я подметил нечто полупрозрачное позади него, то что не видно человеческому взгляду.
«Интересно»
В руке парня появилась сигарета уже извергающая дым.
– Да.
Тихо, почти про себя.
Откинув голову, он выкурил пол сигареты одной затяжкой, а после изверг целое облако дыма.
– Знаете.
Спокойная интонация, смотря в пространство, совсем непохожая на того весёлого и жизнерадостного человека, веселившегося целый час.
Сев поудобнее на стуле, он выпрямился.
– Я хочу вам всем сказать. Всем тем, кто поддерживал меня все эти годы. Кто смотрел меня ещё в пору экспериментов. С херовой камерой, с подачей, о которой сейчас даже вспоминать стыдно.
Он сглотнул.
– Те, кто делился своим МНЕНИЕ, кто ПОМОГАЛ мне стать ЛУЧШЕ.
На некоторых словах он сделал явный акцент, твёрдый и агрессивный. Можно даже подумать, что он не благодарит, а высмеивает.
– Я…
Снова затяжка, после чего он потушил бычок о чистый стол.
– Ненавижу вас всех.
Спокойно смотря в экран, произнёс, но видно по взгляду, что он сдерживается.
– Да, вас всех.
Голос дрогнул, отдавая хрипотцой.
– Борцов за социальную свободу, пх-х. Тех, кто если понадобятся обсмеют человека за его безобидные желания или же поцелуют обувь чёрного и отвесят пощёчину белому, чтобы с какого-то чёрта назваться
