словах и жестах.
– Иру… Она классная.
– Я не знаю её… красивая?
– Очень, – я попытался как можно поэтичнее описать её Киру, но вместо этого громко икнул, и мы рассмеялись.
– Да сука она, – выпалил я, продолжая смеяться.
– Все они такие! Вот я в прошлом году хотел со Светкой замутить, цветы даже дарил. А она ходит каждую пятницу в клуб, и каждый раз снимает себе кого-нибудь. Ну как ты это объяснишь?
Я опрокинул в себя ещё один стакан.
– Надо ей позвонить…
– Не вздумай, – сказал Кир. – Ты пьяненький…
– Ну и хрен. Буду трезвым – не наберусь смелости. Не бойся, я ещё соображаю.
Кир заржал.
– Ты банален, – вот что я услышал от друга. И хотя явственно понимал, что он прав, достал свой простенький телефон.
Кир, скорее всего, чтобы меня не смущать, отправился к кустам.
– Привет! – сказал я Ире.
– Пьёшь? – она не казалась весёлой.
– Ну, немного с другом выпили, дело такое…
Она молчала. Ждала моих действий. А что может предпринять молодой парень с комплексом мачо, всосавший два литра спирта, разведённого в воде с красителями и барбитуратами?
– Я хочу тебя увидеть. – (Угадали?)
– Тебе бы отдохнуть.
– Пока тебя не увижу, мне не будет покоя.
Возможно, именно за эту фразу я буду уничижать себя на следующий день, больше чем за всё остальное.
Она рассмеялась.
– Пока! – гудки показались мне отзвуком её смешков.
Кир вернулся.
– Поговорил?
– Я схожу к ней. Это недалеко, может остановки три. Провожал как-то до двора.
– Айда лучше домой, Ромео!
– Нет. Я быстро. – Ноги уже несли меня вперёд, и я даже не разобрал, что мне вслед сказал Кир.
Я решил двигаться дворами, как мне казалось, знакомыми тропами. Темнота наступила уже кромешная, свет иногда проникал с улиц, где-то горели окна первых этажей. Я не имел представления о времени, но отсутствие во дворах жующих семечки компаний свидетельствовало о глубокой ночи. Об этом я не думал, как и о том, чего хочу добиться этой встречей. На признание в любви меня всё равно не хватило бы, на полноценный разговор я тоже не тянул в этом состоянии. Может, пьяная выходка была вызвана генетической памятью романтика, необходимостью добиваться своей избранницы чередой опасных и волнительных испытаний, которые в наш скучный век примитивизировались в такие вот ночные звонки, пьяные прогулки, надписи на стенах и прочее.
Я остановился у мусорных баков, чтобы отлить. Когда высвобожденная струя, оставляя щекочущее блаженство, пролилась в сгусток тьмы между баками, я услышат низкое рычание и похолодел. Струя не унималась, рычание становилось громче и отрывистее, а я всё холодел больше. Поспешно застегнув ширинку, я
