по закону. Но пошли тёрки с Гиви Сухумским с Ярика, который, по слухам, хотел подмять Газона под себя. А как положили его бойцов на выходе из казино, Гиви предъяву кинул, но Газон отбрехался; Твиксы и Кривой были в Питере, Газон в «Фаэтоне» гудел. Канитель с ярославскими тянулась с год, пока не остались все при своих. А я всё клянчил дело, надеясь встать вровень с Твиксами и Кривым, так что в один день Газон отвёз меня в администрацию, где Йодко представил Палочкина, Газон меня. Нас озадачили составить список объектов и зарегить всю землю на нужные компашки. Так мы завстречались.
Палочкин, баско одетый в чёрный костюм-тройку с голубым гаврилой при белой рубашке, с гладенькой такой речью, казался наперво чистюлей. Ну а на деле ссаки с него сочились, как с бочки щелястой. Он сразу предложил проводить доки через его костромского нотариуса, а не того, с кем работал Газон, привлечь фирмёшку юридическую, где, как я пробил, он раньше верховодил. Он познакомил меня с единственным юристом, кто тянул его загибавшуюся контору, звали его Глеб. Глеб этот всё разложил по полочкам; планы, кадастровые свидетельства, кодексы-законы, так что я сразу смекнул, что мне лучшее пацанчика этого под себя взять, чем помогать Палочкину с его фирмёшкой.
Газон щедро башлял, Йодко включил ресурс, только бы братве угодить, так что дело двигалось. Нотариус Палочкина, обернувшаяся его женой, имела свой навар, а фирмёшку его я прокинул, так что Глебка оказался без работы, с женой и маленьким ребёнком на руках. Я протянул ему спасительный конец. Чем не только спас от безденежья, но и положил начало своему праведному делу – переводу криминала в легальный бизнес. Если б Газон узнал, что я замостырил фирмочку и по-тихому на неё работаю, меня бы порезали. Но что не сделаешь ради семьи, ради светлого чувства любви. Но не только.
Я ловил кайф, когда водил их всех за нос: Твиксов, Кривого, братву, а главное Газона, который к жене моей ненаглядной грабли свои вонючие, кровью обмытые, тянул.
Помню один день бухой я валялся в кровати. Потолок плавал, издалека доносился голос Галчонка, она читала Илюшке сказку. И мне показалось, что Маленький Мук это я. Не самый смелый, не самый башковитый. Но оттого, что Мук карлик, в нём нечему уменьшаться, он самая кроха. Потому его нельзя продавить. Потому он всех имеет. Меня Твиксы подвесили бы за яйца к потолку, да хер в нос, не cпоймали на левоте.
В остальном я честно вкалывал, как раб на галерах, на общество. С Галкой скандалил, что не ночую ночами, с тестем схватывался, мол, гуляю. Как собака на кость бросался на любое поручение. Но Газон всё одно держал меня в чёрном теле, всё одно я оставался, как жена нелюбимая, как она ни крутится, как ноги ни раздвигает, как жопу вазелином ни смазывает, а муж всё одно шлюхам засовывает.
Ещё Галка твердила:
– Газон не любит тебя, он подставит тебя.
А то я не знал!
Заземлить меня, а после к моей жене в кровать.
А то я не знал!
Магадан
В день,
