за опоздание.
Надин, тяжело вздохнув, окинула недовольным взглядом его несвежую растянутую рубашку поло темно-синего цвета, вспотевшее лицо со следами тяжелой формы себореи и невольно отодвинулась, но потом стряхнула с себя нахлынувшую брезгливость и сразу перешла к делу:
– Данила, я к тебе обращаюсь только с особыми поручениями, и ты всегда их отлично выполнял, я это очень ценю. Но сегодняшняя просьба будет необычной даже для меня.
Мужчина молчал, ежась под пристальным взглядом Надин, стараясь предугадать, что понадобилось этой своенравной дамочке на этот раз. Он громко сопел и, несмотря на работающий в машине кондиционер, от волнения еще больше потел, поэтому чувствовал себя особенно некомфортно. А дама продолжала холодным тоном:
– Я хочу сразу отметить, что заплачу за работу вдвойне, но ты не смеешь это с кем-либо обсуждать, ни с одним человеком, понятно?
– Понятно, – буркнул мужчина, при этом кивнул, наклонив голову вперед, но обратно ее не вернул, а остался сидеть в напряжении с опущенным подбородком.
Надин, глядя на это, еще раз глубоко вздохнула, решив, что так Данила старался показать готовность ее выслушать, начала негромко, но очень четко объяснять:
– Тебе известно, что на центральной площади открылось кафе быстрого питания, хозяин этого заведения разместил объявление час назад о поиске экспедитора. А теперь самое важное: ты сейчас поедешь, устроишься на эту должность и будешь мне докладывать обо всех его поручениях, особенно когда планируется открытие и первая поставка продуктов.
– Но у меня уже есть работа, как я смогу их совмещать?
– Это временно, на несколько дней. Когда все сделаешь, уволишься. Что ты как маленький? Делов-то, – проговорила Надин, поглядывая на часы, тем самым давая понять, что у нее нет лишнего времени. – Да, вот еще что: у меня в багажнике коробка, заклеенная скотчем, перенеси сейчас ее себе в машину и, как только будет возможность, оставь на складе этого кафе, но только не так, чтобы ее можно было легко найти. Все понял?
– Да, чего уж тут непонятного: на работу устроиться, вам докладывать и коробку на складе припрятать, – перечислил мужчина, хватаясь за ручку двери. И когда он уже был готов выйти, Надин повернулась в его сторону и, слегка прищурив глаза, как бы невзначай спросила:
– А твоя жена, ее, по-моему, Соней зовут, она в детском саду работает поваром? У вас с ней все хорошо?
– В смысле? – морща лоб, осведомился Данила, не понимая, к чему клонит Надин.
– Бывало так, что вы в последнее время ссорились, или, может быть, она не ночевала дома? – начала издалека Надин, пытаясь вывести Данилу на разговор про ночь убийства, на что у Данилы была странная, но очень красноречивая, на ее взгляд, реакция. Он вдруг весь покраснел, сжал руки в мощные кулаки, ноздри его мясистого носа возбужденно затрепетали, и он начал выходить из себя:
