и, запечатав конверты, передала гонцу.
До борделя я добралась за пятнадцать минут, хотя этот путь всегда занимал у меня полчаса. Дайны не было – при мысли об этом в груди неприятно кольнуло беспокойство. Не хотела я ещё одной Киры. Лиара уже сидела в кабинете, и её мальчик сидел напротив. При виде меня хастлер попытался встать и поклониться, но Лиара удержала его за руку.
– Вентро, это Тэйла.
Я небрежно кивнула. Подошла к бочке, намереваясь налить пива, но тут же передумала – не хотелось создавать душок.
– Вентро, Тэйле можно верить. Ты покажешь ей?
Я заметила, что мальчик вжал голову в плечи и торопливо покачала головой. Он опасливо оглянулся на дверь.
– Не надо мне ничего показывать, – согласилась я, тоже усаживаясь напротив мальчика и рассматривая его лицо. На скуле красовался заживающий синяк. Как неосмотрительно. Не ожидала такого от «Пышки».
Вошла Марлен. Хозяйка критически оглядела меня. По лицу было видно, что она всё ещё недовольна сделкой.
– Пошли, – кивнула она мне, и я встала.
– Тэйла, – Лиара поймала мою руку, и я бросила на рыжую косой взгляд, – спасибо.
И снова я оказалась в карете с повязкой на глазах, одетая «по моде». Капли дождя стучали по деревянным стенкам, вторя стуку колёс. Экипаж нёс меня навстречу моей болезни.
***
Хозяин открыл дверь сам – и тут же захлопнул её за моей спиной. Он молчал.
– Господин, – сказала я осторожно, вытягивая руку перед собой. Похоже, клиент был где-то сбоку, потому что прямо передо мной была пустота. – Простите меня.
– За что? – голос звучал прохладно, но настороженно. Я снова поразилась тому, насколько этот странный тихий голос, испуганный и высокомерный, ласковый и отстранённый, ласкает слух, будто бархат кожу.
– Мне кажется, я вас оскорбила.
Он медлил.
– Нет. Иначе я не позвал бы тебя снова, – кажется, его слова прозвучали чуть мягче.
– Господин, – повторила я и облизнула губы, – разрешите спросить?
Он колебался. А потом вместо ответа подтолкнул меня вперёд. Я снова споткнулась на той же ступеньке, и снова сухая рука поймала меня. Чертовски приятная на ощупь рука. Так почему он не даёт себя касаться? Из-за шрамов? Знает же, что я видела и не такое. Я будто бы ненароком перехватила его запястье – закутано в шёлк до середины ладони. Шрамы прощупать невозможно, как ни старайся. Мы поднялись в комнату, которую я окрестила спальней, и он подтолкнул меня в грудь, заставляя опуститься в кресло. Раздался звон стекла, и мне в руку лёг наполненный чем-то бокал.
– Я сам был… груб, – пробормотал он.
Его голос звучал откуда-то издалека, видимо, он сел в другое кресло. Я сделала глоток. Вино. Хорошее. Странно расходовать такое на девочку по вызову.
– Так вы позволите… спросить?
Он помолчал.
