никакой не было, отдалилась от всех еще больше. Он же стал еще выше, и сделался еще более одиноким. Так высоко поднялся, что последнее стремление сблизиться с ним закончилось плачевно.
Ему не хотелось представлять, чем все это может завершиться. Но об этом лучше вовсе не думать заранее.
Глава 11 Уныние
Уже и солнце на небесах светило и ласково грело, никто больше нападать на них не собирался, даже жены их молча и упорно шли вперед, хотя не слышалось больше смеха, не слышно было даже голосов – все погрузились в молчание.
Они, не моргая смотрели на огонь. Но что-то все-таки творилось в их душах, какое-то напряжение витало в воздухе, так, словно еще немного, и произойдет невероятное и необъяснимое. Так все это представлялось тогда Гостомыслу. Его прекрасные видения исчезли, и сколько он не желал, снова не появлялись. Он решил, что об этом пока нужно забыть. Но молчание сказалось на притихших детях, на воинах, которые без внимания и женской ласки стали беситься, так, что земля могла загореться под ногами. И это уже без вмешательства какой-то внешней силы, просто само собой могло сотвориться.
Надо было много мужества и мудрости, чтобы смирить гнев и ярость на милость и остановить их одним движением. Но Гостомысл чувствовал, что не управится с этим. Ему нужен был бес и птица, поведавшая бы им о том, что идти не так далеко, и они доберутся до того места, куда направились. Но Паныч не давал о себе знать, птица же мелькала рядом, только лица своего к ним не поворачивала и ничего не говорила.
Тревога нарастала. Воины это чувствовали и терялись в догадках. Хорошо, если никакая искра не упадет и не воспламенит их души, иначе будет плохо.
№№№№№№
Паныч кожей чувствовал, что должно было что-то случиться, и это будет страшнее нападения диких животных и бурь, возникавших в природе. Эти силы копятся долго и мгновенно взрываются вдруг. Странно было то, что это могло его как-то радовать и вносить волну разнообразия в уныние, которое царило кругом. Он словно ждал рокового часа, когда должен вспыхнуть пожар невероятной силы, чтобы потом одним махом погасить его, а потом от него бы не оставалось и следа.
Все началось в полдень, когда они жевали безвкусную пищу и о чем-то тихо переговаривались. Воевода спросил:
– А куда мы идем, есть ли вообще та земля, куда мы стремимся, может она только пригрезилась или бес решил нас поморочить.
Он говорил громко, так чтобы слышали все вокруг, ропот нарастал за их спинами. Тысячи глаз были обращены к Гостомыслу, тысячи ушей настроены на то, чтобы услышать его.
А он представил себе Руса, который направился со своими воинами к неведомой Египетской земле. Ее ведь тоже могло не оказаться в этом мире. Что бы сказал легендарный древний князь, если бы такое происходило с ним, что вообще можно сказать тем, кто пошел за ним? И он поднялся и рванулся вперед.
– Я рад, что ты не промолчал, – вырвалось у него,
