align="center">Глава III
Из дневника Изабель Морель, часть вторая.
21 марта 1942 года. Вечер.
Лисёнок по-прежнему без сознания, но пульс у него постоянный, дыхание ровное. Лейтенант Жан Легран, хирург, служащий в отряде, говорит, что теперь для жизни Луи нет никакой опасности. Я ему верю, но, сдаётся мне, о чём-то лейтенант всё-таки умалчивает, такое странное выражение у него на лице, когда я спрашиваю его о состоянии месье Сен-Лорана. Робер и его жена Лорен тоже так думают, но стараются не показывать своего беспокойства. Их сын Клод всё время интересуется, когда же ему разрешат поиграть с дяденькой, спасшим его во время падения бомбы в лесу. Мне бы тоже хотелось это знать, говорю я ему, этот дяденька спас и меня тоже, теперь мы должны дождаться момента, когда сумеем его отблагодарить.
После обеда меня вызвал к себе генерал Жозеф Арно.
«Мой зять Робер сказал, что ваш друг спас жизнь моему внуку минувшей ночью. Я обязательно выражу ему свою благодарность, когда он придёт в себя. А сейчас я хотел бы услышать от вас, как вы оказались в этом лесу посреди ночи».
Я рассказала ему всё, что произошло вчера вечером начиная с того самого момента, как генерал Вольф прислал своих солдат в театр с приказом заменить показ опер Масканьи и Леонкавалло на оперу Россини. Генерал внимательно выслушал меня и спросил, кто научил меня стрелять.
«Я не училась этому, генерал Арно, вчера я впервые держала в руке пистолет. Мне просто повезло, что я сразу попала в цель». – Ответила я.
Генерал ещё какое-то время расспрашивал меня о том, сколько в нашем городе немецких солдат, какое у них оружие и автомобили, не известно ли мне, в течение какого времени они планируют там оставаться. Я поведала ему всё, что мне было известно, и он, поблагодарив меня за информацию, сказал, что я могу быть свободна.
Покинув кабинет генерала Арно, я тут же отправилась на поиски Жана Леграна, но он сам попался мне навстречу, едва я свернула за угол.
«Мадемуазель Морель, месье Сен-Лоран желает видеть вас», – с улыбкой произнёс он, и мне показалось, что я её никогда в жизни не слышала более радостных для меня слов.
Лисёнок был необычайно бледен, но улыбнулся, завидев меня, и взял меня за руку, едва я приблизилась к нему.
«Бель», – тихо произнёс он. – «Ты мне снилась. Мы пели дуэт из „Царской невесты“, а потом ты пела ариозо Любаши».
«И как получилось?» – С улыбкой спросила я.
«Хорошо. Очень хорошо!».
Лисёнок замолчал, а я подумала, что волноваться больше не о чем – осколок снаряда, хотя и вошёл довольно глубоко, всё же не повредил тканей головного мозга Луи, как опасался лейтенант Легран. Стоило мне только подумать об этом, как Лисёнок начал говорить странные вещи:
«Почему ты не пела Кармен в театре? Ты же знаешь партию, но не сказала об этом никому. Поёшь „Сегидилью“, выпив
