ближайшего будущего.
«Есть», – ответила я. – «Двоюродная бабушка по материнской линии. Во время революции тысяча девятьсот пятого года она не уехала со своей сестрой и её детьми во Францию, а осталась в Москве. Теперь она моя единственная родственница, о которой мне известно».
«Ты хотела бы там побывать?»
«Да. Я много слышала о Москве от бабушки и дедушки. Я хочу увидеть этот город».
24 марта 1942 года.
Сегодня мы обедали вместе с Лисёнком, Лорен и её сыном. Лорен рассказала, почему в ночь с двадцатого на двадцать первое марта они с Клодом оказались в лесу: Робер, её муж, отправился на ночное дежурство, а Клод незаметно увязался за ним. Лорен пошла его искать и обнаружила сына возле дерева, в дупле которого жила белка. Мальчик спугнул зверька и погнался за ним.
«Я тоже разведчик, как и мой муж, но в мои задачи входила слежка за действиями немцев, пришедших в наш посёлок, расположенный в двух километрах к востоку отсюда. Двадцатого марта они ушли оттуда и, уходя, подожгли посёлок. Я пришла доложить обстановку своему отцу, генералу Арно, и нам с Клодом пришлось остаться здесь – больше нам идти некуда». – Пояснила Лорен.
«Здесь где-нибудь ещё есть по близости населённые пункты?», – спросила я.
«Есть старинная усадьба, ещё дальше к востоку, летом в ней организовывался детский лагерь, но сейчас там живут люди, чьи дома были сожжены немецкими солдатами. Возможно, наш отряд тоже вскоре переберётся туда».
Её слова навели меня на мысль, что нам с Лисёнком придётся следовать на восток вместе с отрядом генерала Арно, хотим мы этого или нет – слишком многое нам теперь известно, чтобы генерал мог спокойно нас отпустить.
25 марта 1942 года.
Ничего особенного не происходит. Генерал Арно ждёт возвращения Робера Леру и Анри Рено. Лисёнок утверждает, что чувствует себя превосходно и, похоже, это действительно близко к истине. Он даже говорит, что не прочь сам пойти в разведку, если генерал Арно ему позволит. Что за глупости, да какой из него разведчик? Надеюсь, генерал не воспримет его слова всерьёз.
26 марта 1942 года.
Робер и Анри до сих пор не вернулись, хотя день уже клонится к закату. Генерал Арно говорит, что беспокоиться рано – город, куда они отправились, в сотне километров от нашего штаба. Я уже говорю – «наш штаб», так привыкла жить среди разведчиков.
Лисёнок опять говорит странные вещи – про какие-то самолёты. А утром опять упомянул имя Сабуро. Я уже, честно говоря, давно о нём забыла, но теперь его образ снова не выходит у меня из головы. Кто же такой, этот Сабуро, и какое отношение имеет ко мне?
27 марта 1942 года.
Сегодня днём я впервые встретилась с лейтенантом Анри Рено. Да, прав был лейтенант Легран – не особенно приятный молодой человек этот Анри. Мне кажется, не будь рядом со мной Лисёнка, лейтенант Рено позволил бы себе несколько вольностей в отношении
