недели хватит.
– Этот Сирхаев – довольно крепкий парень. Он вряд ли испугается угроз.
– А родственники? Жена, дети? Возлюбленная? Ну, друзья, на худой конец?
– Друзья есть: молодая немецкая пара. Может, ты слышал: Циль и Нойбах.
– Нойбах? Это не тот, который фигурист?
– Он самый. Вряд ли ты ожидаешь, что через него сможешь давить на Сирхаева?
– А если через его жену давить на обоих?
– О, вряд ли! – воскликнул Кереньи. – Это своенравная леди сама на кого хочешь надавит!
Уилсон с трудом подавил улыбку.
– Так значит больше никого нет?
– Нет.
Джон Кереньи не любил криминал, хоть и был с ним повязан по уши. В его сердце оставалось место человеческим привязанностям. Он знал, что Сирхаев живёт с Эржебет Пинтер в Будапеште; однако ему крайне не хотелось подставлять дочь своего школьного приятеля Габора Пинтера. «Льюис и без этого справится», – думал он, успокаивая себя. Его лицемерие не знало предела – очевидно, что судьба самого Валентина Джона нисколько не заботила.
Янош Такшонь Кереньи родился в послевоенном Будапеште. Его отец был радикалом, активным сторонником антикоммунистического движения и «геройски» погиб в пятьдесят шестом при подавлении восстания; семья жила впроголодь. Через несколько лет мать-одиночка Альма Кереньи решилась бежать в США и сделала всё возможное и невозможное, чтобы осуществить это (собрав денег с сочувствующих и выбравшись в Австрию, она купила билеты на трансокеанский пароход для себя и своего сына). Она умерла, чуть-чуть не добравшись до места назначения. Шестнадцатилетний Янош оказался у родственников в Америке. Он довольно быстро и хорошо овладел языком, стал Джоном и превратился в американца, но часто вспоминал о родине и людях, живущих там. Переписка с некоторыми из друзей, хоть и была политически затруднена, но помогала Яношу-Джону чувствовать себя немного венгром и не забывать родной язык и родную культуру. После падения «железного занавеса» Кереньи часто навещал друзей, а вскоре и вовсе открыл в Венгрии бизнес.
Льюис с интересом взглянул на собеседника: ему показалось, что тот нервничает. «С чего бы?» – удивлённо подумал Уилсон. – «Если бы он хотел избавиться от меня, есть много более простых способов… Ну, разберёмся потом», – решил он.
Дома Льюиса ожидали пристрастные расспросы жены. Молли прекрасно понимала, что встреча мужа с Кереньи означает проблемы, а проблем-то ей как раз меньше всего хотелось. Особенно сейчас, когда их сын стал резко взрослеть и требовать к себе повышенного внимания.
– Молли, всё в порядке. Мы с Джонни просто обсуждали текущие дела фирмы…
– Ты хочешь сказать, что не уедешь невесть куда на неопределённый срок?
Льюис смутился:
– Возможно, мне придётся поехать в командировку… – Молли молча встала и ушла. Он не пошёл за ней, а только покачал головой с досады. А потом его уже полностью захватила подготовка к поездке.
