он тоже её отметил. Только вот чем? Она вышла из своей комнаты и через затворённую неплотно дверь, услышала разговор родителей.
– Как ты могла купить подобное уродство дочери? – ворчал отец.
Мама возмутилась.
– Я не покупала.
– Тогда откуда у неё эти возмутительные вещи? Дочь выглядела, как… – голос отца дрогнул.
Юлька знала, он никогда не назовёт её плохим словом и с любопытством навострила уши. Как же отец выкрутится?
– Как возмутительница спокойствия.
«Да уж, – хмыкнула возмутительница спокойствия, – с фантазией у папули так себе».
Юлька громко хлопнула дверью своей комнаты. Родители выглянули в коридор.
– Я переоделась. Теперь могу идти?
Алан Дамирович окинул дочь взглядом, обрадовался.
– Ну, вот – другое дело.
Мать поинтересовалась:
– Уроки сделала?
Юлька без зазрения совести соврала:
– Ага. И твои задания выполнила.
– Допоздна не задерживайся. После кружка сразу домой, – добавил отец.
– Ладно, – Юлька махнула рукой и, перепрыгивая через ступеньки, помчалась вниз.
Идея отца разместить спальные комнаты на втором этаже уже не казалась хорошей. Получается, она всегда находится неподалёку от родителей. Хорошо ещё, что сначала идёт спальня Нико, а потом уже её. Родители не услышат скрип оконной рамы, если она вздумает удрать ночью.
Театральный кружок Юлька посещала уже месяц, с того момента, как по-новому взглянула на Серёжку. Он же занимался в этом кружке с третьего класса. Антонов обожал внимание к себе, хорошо читал стихи со сцены и считался неплохим актёром. Юлька ворвалась в актовый зал, где проходил прогон пьесы.
– Алхазова, ты как всегда в последнюю минуту, – произнёс Вячеслав Иванович учитель литературы и русского языка и по совместительству руководитель театрального кружка. – Садись и быстро вливайся в работу.
«Работу, – ехидно пробормотала Юлька, – разве это работа? Так, развлечение». Она достала из сумки листок со своей ролью и принялась ожидать, пока дойдёт её очередь вставить пару реплик. Неподалёку, прикрыв глаза длинными ресницами, сидел Антонов. Его светлые пушистые волосы, озарённые солнцем, казались нимбом над головой. Юлька скосила глаза, разглядывая пушок на щеке и розовое ухо Сергея.
«Интересно, отчего раньше это были просто уши, губы и глаза, а теперь вдруг они стали красивыми, и на них хочется смотреть и смотреть?»
Она сдула чёлку со лба. Душно. Ранняя для Ставропольского края весна к концу апреля прогрела воздух до двадцати шести градусов, а в зале до сих пор не удосужились распаковать заклеенные на зиму окна. Футболка под мышками и на спине Юльки взмокла, она перестала следить и за объектом своей страсти, и за ходом чтения пьесы.
