услышать самих себя – ночь —торжество – не расстояний, но углов. Обрывисто
вступая наугад – стеклянным холодком
дерзнёт пружинка – витая
лестница
отождествлённых дней, и пляшет в зеркале серебряный
рожок. Что может быть намеренно плотней: чем
амальгама, чем бессонница, чем память,
в эти минуты голос – кованая
цепь
над якорем – упавшим между связок. И губы начинают
цепенеть, а привкус тишины – как битум – вязок:
рукой дотронешься и Прометей отвязан,
ногой заденешь, разомкнётся
-–
сеть.
Фрагмент из сна
Я часто вижу замкнутый сон, размером с воскресное
утро: у него в перспективе линия берега, чьи-то
высокие руки и косточки слив. Афишницы
в летнем саду, укрытые ленинской
сутрой, и выпуклый – рыбьего глаза муар – объектив.
В нём тесной струной – соломинкой цвета неба,
на волоске от градирни имя твоё, и память
углами играет в досрочное нетто, а
ветер песком заметает кирпичный проём. Там берег
галечной пастью глотает шальные сомнамбулы
ряженых волн, и ближе всего к опознанию
счастья из всех частей речи – глагол.
Прошедшие губы монетой втекают – рудою в словах,
здесь краской подъездной на лестничных окнах
замашисто рисовать: то Junkers трофейный,
то липнущий вывих, то ряску в воде,
где леской пришито от
змеев воздушных
ко мне же моё
-–
нигде.
Матрёшка
Ты меня спрячешь от дождя в шарообразной
тесной сумке – твои нательные рисунки
горят, как выемки вождя, на
стекловидном спящем теле под глинобитной
хохломой, и тянется из подземелий твоя
родня – нарушив строй. Чуть
ввинчивая до упора, разделят куклу пополам,
и домотканый сарафан геометрическим
узором – эмаль, стянувшись в
завитки, как стёкла луж под первым снегом, —
покроет конькобежный трек, и из тебя —
как из ковчега наружу выйдет
человек. Уменьшенная часть лица глядит – то
вбок, то без пристрастки – и пламенеют
нефтью краски возле пасхального
яйца из равномерных полушарий – опережая
оспин сыпь, а ты лишь девочка на шаре,
берёзового сока вздыбь.
Разломится и твой ребёнок – птенец в яичной
скорлупе – и скулами начнёт скрипеть.
Обернутый корой пелёнок,
он будет ждать приход весны – чтобы надеть
цветное платье: ты всем твердишь – он
Божий сын от непорочного
зачатья. В его груди живёт звезда – латунный
домик октябрёнка, и удалая шестерёнка
из воробьиного гнезда вытачивает
женский
