колючей проволоки, но конвой за ними не двинулся и створ ворот, через которые только что проехал военный грузовик, закрывать не спешили, – иллюзия, но иллюзия свободы!
Внутри общежития витали ароматы казенных коек, на входе за полупустым обшарпанным столом скучал усатый сержант.
– Принимай, Терентьев! – обратился к нему капитан, протягивая лист бумаги с фамилиями заключенных.
Общежитие состояло из четырех этажей, Татькова разместили на третьем. Длинная, но узковатая комната была рассчитана на шестерых человек, Алексея разместили вместе с бородатым любителем рэпа. Четверо первых постояльцев уже заняли лучшие места, и новички приняли койки возле двери, знакомств в тот вечер никто не завязывал.
Стоящие боком к стене шкафы частично мешали ходить вдоль комнаты, но кое-как разделяли пространство, оставляя надежду на уединение личности, входная дверь осталась не заперта. Татьков не выдержал и протиснулся к окну. Отодвинув рукой пыльную занавеску, он долго всматривался в открывающийся мир. Мир, который не имел решеток.
Окно частично закрывал забор, но все равно, если смотреть поверх колючей проволоки, где-то вдалеке виднелись огни. Эти манящие, далекие огни означали близкое расположение города, где-то там за освещенными пятнами света жили люди. А последнее означало, что и Леха Татьков теперь снова мог жить. По-человечески, ну, или почти по-человечески. Этой ночью, впервые за несколько месяцев, Леший спал без кошмаров и сновидений.
Вадим
По большому счету жаловаться Вадиму было не на что – кто еще из его друзей и знакомых мог похвастаться новеньким, дорогим велосипедом, грациозно и с легкостью преодолевающим городские бордюры и бездорожье окрестных пустырей? Или современным компьютером с мощным процессором и видеокартой последнего поколения, на котором запускались все новые игры с немыслимой графикой. На что вообще могут жаловаться подростки? На отсутствие тех самых друзей и знакомых, перед которыми можно похвастаться своими подарками, но это уже другая история.
Друзей у Вадима не было вовсе, да и какие друзья, если вся жизнь в переездах? Москва, Ростов, Нижний Новгород, Воронеж – и все это за каких-нибудь неполных двенадцать лет. Отец Вадима имел очень редкую и мало востребованную специальность – обеспечение бесперебойной, безопасной и эффективной работы блоков атомных станций, а по тому и выбор городов, где его специальность могла быть востребованной, был мягко говоря, несколько ограничен, не говоря уже о конкуренции.
Последним городом, из числа покинутых семьей Вадима, была Москва. Но, вопреки ожиданиям и здравому смыслу, в столице Вадику не понравилось категорически. Все свое детство мальчик слышал, как его родители всеми правдами и неправдами пытались перебраться в Москву, что, судя по их разговорам, – было делом весьма затруднительным, чему способствовала опять-таки профессия отца. И вот когда желание осуществилось, столичная жизнь Вадиму очень быстро наскучила.
