по ветровому стеклу.
ВЖИУ-В-ВЖИЦ.
ВЖИУ-В-ВЖИЦ.
– А я предупреждала, Слав, – Аня вскинула вверх ложку и облизала её. Уровень угрюмости на лице Герасимова-младшего вырос до девятки.
– С самого начала и по порядку, – приказал Рыжий и с щелчком закрыл чемодан.
– Так… особо и говорить не о чем, Станислав Константинович. Вас зря вызвали. Это «дэушник» всё… чуть в штаны не наложил.
– По порядку! Я ни слова ни понимаю.
Полицейский поёрзал на сиденье, чуть наклонился вперед и поднял руки, помогая себе жестами.
– Ну, две дамочки – вон те – посреди дороги ходили…
Аня взяла термокружку Рыжего из подстаканника и глотнула, чтобы смыть шоколадный вкус. Не тут-то было: в кружке стыло что-то вроде травяного супа. Унылого травяного супа.
Аня скорчила гримасу и с трудом сдержалась, чтобы не выплюнуть бурду-мурду обратно в кружку.
– Одну вот этот, – продолжил полицейский и указал на доставщика, – задел слегка. Так, царапина. Ополоумел и звонит, что человека убил. А… сами видите.
Рыжий заскрипел креслом и медленно, сдерживая себя, повернулся к рулю. С полминуты он не двигался, только по скулам его ходили желваки.
– Всё? – поинтересовалась Аня. – Можно меня в отделение?
– То есть убийства нет, – глухо проговорил Рыжий.
Полицейский разве руками.
– Говорю же, Станислав Константинович, зря…
– Алкоголь?
– Чистые, как новорожденные младенцы.
– Зрачки в норме?
Полицейский пожал плечами.
– Вроде бы. Да и непохожи на обдолбышей.
– Великолепно… Так чего они по дороге гуляют? Других мест нет?
– Молчат, Станислав Константинович.
Аня повернулась к дороге и вгляделась сквозь потёки воды, сквозь завесу бесконечного дождя. Близняшки казались обычными – светловолосые, усталые, мокрые. Только пальто у обеих были красные, словно кумачовые знамёна в «Великом прощании» со Сталиным. Такой же была подкладка у куртки Ани, и нехорошее, тревожное, но вместе с тем и дразнящее чувство вдруг охватило её – ознобом пробежало по спине, дыбом подняло волосы на загривке.
– Ладно, – проговорил Рыжий, – разбирайтесь сами. Мы поеха…
– Они поперёк или вдоль ходили? – перебила Аня.
Рыжий нахмурился, полицейский задумался и изобразил что-то невразумительное ладонью.
– Эм… вдоль.
– Оттуда? – Она показала на заднее стекло. Оттуда, из промозглой темноты, вырастали фары тягача.
Полицейский кивнул. Аня поставила торт на приборную панель и посмотрела на Рыжего.
– Галактионова… – сказал он. Взгляд его будто говорил: «Даже не начинай».
– Две юные… женщины в красном идут с такелажем, достойным какого-нибудь челночника из 90-х, по разделительной полосе. В шторм. От самого съезда на Горловинку. Это два с лишним километра, Слав. Они не пьяны и вроде бы…
Она
