не обязательно находиться рядом, чтобы убить. Есть, к примеру, отсроченные яды или проклятья… ты ведь веришь в проклятья? Знаешь, кем был твой дед?
– Понятия не имею.
– Довольно известная в узких кругах личность. Конечно, при Советах колдунов не существовало, но вот узкие специалисты определенного… ты же слышала про зеркало Луи?
– Луи Арпо? – уточнила Саломея.
– Оно самое… тридцать восемь человек за триста лет… или кресло Басби… не мне тебе рассказывать, на что способны подобные вещи.
– И Варвара…
– Нет, сама она способностей лишена напрочь. Но вот от деда ей досталось что-то… – Далматов щелкнул пальцами. – Я понятия не имею, что именно, он не делал списков, как понимаешь. А дневник не уцелел, если он вообще был. Но девочка получила игрушку и использует ее.
Саломея молчала.
Да и что ей было сказать?
Она не верит… не верит… наверное. В конце концов, все могло быть совпадением… или Варвара не знает, что вещи способны причинять вред…
– Рыжая, – Далматов вздохнул, – послушай. Я понимаю, что она тебе родственница и у тебя приступ родственной любви… и вообще голова кружится от обретения этакой кузины, но давай ты мозг все-таки включишь. Как поведет себя нормальная девица, у которой один за другим умерли трое мужей?
– Наверное, огорчится…
– Огорчится. – Он фыркнул. – Ну ты… сказала… огорчится. Да половина поверит в проклятье и ринется замаливать несуществующие грехи, вторая половина такой дурью маяться не станет, но на всякий случай от нового замужества воздержится. И только единицы, самые циничные, будут искать нового супруга. Да не просто искать… кого она выбрала? Полагаю, самого состоятельного.
Он был прав.
Нет, ну что за скотина такая… сначала исчезает почти на год, а потом объявляется, чтобы в очередной раз влезть в жизнь Саломеи, да с ногами, да еще держится, будто одолжение делает…
– Если хочешь, можешь мне пощечину дать.
– Зачем?
Он пожал плечами:
– Авось легче станет.
– Не станет. – Саломея потерла виски. – У меня от тебя голова болит, Далматов…
– Даже врать не стану, что меня это огорчает. А знаешь почему? Потому что раз болит, значит, живая. И мне бы очень хотелось, чтобы ты и дальше живой оставалась.
– Ты поэтому исчез?
Не ответил.
Отвернулся к мутному окну, подернутому рябью дождя. Там, за окном, вновь дождь идет, топит остатки грязных городских снегов.
– Ты сказала, что она появилась всего неделю тому назад. Это как минимум странно. В городе она два месяца. Зачем лгать?
– Не знаю, – ответила Саломея. – Но спрошу.
– Не самая лучшая идея…
– А самая лучшая?
– Выставь
