неба льётся под ноги прозрение,
Серебрясь в лужах тоненьким кружевом…
Поступью тихой по облакам,
Словно на цыпочках, ночь опустилась.
Крылья сложила всем мотылькам,
Будто с полётом их на ночь простилась.
Катит по небу свой барабан
Белой луны гениальный маэстро.
И серебрится вслед караван
Звёзд неземных неземного оркестра.
Брызги из света, а может слёз,
Ночь расплескала легко без предела…
То ль светлячки, то ли Бог принёс
Свет и спокойствие бренному телу…
Что-то уйдёт без возврата вдаль:
Боль или радость, обида иль горе…
Если день Бога – вся жизнь – не жаль:
Я знала любовь… я видела море…
Можно,
ты обнимешь меня?
Холодно.
Важно,
что мы вместе сейчас.
Сумерки.
Трижды
пропоёт за окном
иволга.
Сложно,
даже если и выжить,
правыми.
Слышишь,
на песочных часах
колокол?
Вышит
ярко-розовый холст —
сакура.
Страшно
быть цитатой из книг
времени.
Знаешь,
мы давно задолжали
вечности.
Если
за бедою беда —
пропастью,
Можно,
ты обнимешь меня?
Холодно.
Если
мы подобие
и образ Твой,
Сложно
без любви просто выжить
правыми…
Откуда в море столько серебра?
Откуда в небе столько перламутра?
И столько хрусталя в траве с утра?
И золота в песках блестящей пудрой?
И лёгкости в полёте стрекозы?
И точности в кукушкином ответе?
И гибкости податливой лозы?
Откуда это всё на белом свете?
На том же белом, где черным-черно:
От бедности, убогости, безверья?
И лампочки в подъезде нет давно…
И тишина стоит, как вор, за дверью…
И что-то бесконечно продают:
Дома – чужим скворечником – чужбине,
Поля, луга, тепло, друзей, уют…
И предают. Как присно, так и ныне…
Давай зажжём свечу в кромешной тьме.
Ведь наши души здесь за всё в ответе.
Чем ярче будет свет в твоём окне —
Тем всё белей на белом будет свете…
Там,
