и пробить головой стеклянный стол – это вот прям самое мое.
– Ты подходишь Ордену, – сиплый мужской бас переключает мое рассерженное сознание от перебора известных матерных слов к похоже уже давно текущему диалогу. – Ты юн и амбициозен, мой мальчик. И это хорошо. Но ты должен понимать, Орден – это больше, чем организация. Орден – это семья.
Сквозь тупую головную боль я слышу обрывки чужой речи и нихрена не понимаю. Какая, к черту, семья? Моих родителей не стало еще в детстве, а остальным родственникам до меня такое же дело, как собаке до блох на волосатой заднице.
– Служи верой и правдой и тогда, возможно, сможешь достичь гораздо большего.
Болезненно морщусь, пытаюсь отогнать прочь голос, точно навязчивую муху августовской ночью. Капризная память то и дело выбрасывает из зоны бессознательного смутные картинки без какой-либо конкретики.
Кажется, все-таки журнальный столик, не выдержавший встречи с затылком, не прошел для меня бесследно. Чисто на автомате поднимаю руку к голове.
Стоп! Где мои волосы? Под пальцы попадают короткие огрызки вместо густых, всегда собранных в крепкий хвост локонов. Постригли, суки!
Что за черт? Стая ярких всполохов перед глазами не дает толком рассмотреть ладонь. Все вокруг рябит и дергается, но вроде крови нет.
Может я в больнице? Тогда кто вызвал скорую? С трудом проморгавшись, поднимаю голову на беспрестанно бубнящего человека.
– Ну что ж, мой мальчик, а теперь иди и исполняй свой долг.
Здоровый мужик, килограмм так под сто двадцать с жидкими усиками на жирном лице и в полосатом костюме аля хозяин похоронного бюро повелительным жестом толстых пальцев прогоняет меня прочь. И долго он тут вещал, точно радио? И кто это «он»? На врача лечебницы не сильно-то и похож. Может я еще дома?
Мало, что понимая, озираюсь по сторонам. Какие-то полки, книги, тяжелые шторы, абажур, здоровенный, точно целая кровать стол, кресла. Да у меня ни в жизнь не водилось дома ничего подобного!
– Что происходит? – сквозь пересохшее горло наконец хриплю я самое логичное, что приходит в гудящую голову. – Потрудитесь объясниться! Ты вообще кто и что за…
Договорить мне не дают. Кто-то грубо хватает меня за плечо и выволакивает из глубокого кожаного кресла. Ага! Это было кресло. Грубо волочет по кабинету. Ага! Это точно кабинет. И выталкивает вперед себя в коридор. Не больничный, уже хорошо.
– Эй! Полегче! – не своим голосом рычу я на обидчика.
– Иди, малец, уже, иди! – Чей-то противный смех долбит кувалдой по и без того звенящим ушам. – Дон и так потратил на тебя слишком много времени.
Мои попытки отбиться от чужой хватки заканчиваются увесистым подзатыльником и очередным провалом в темноту.
– Да что б тебя черти в зад драли! – шиплю точно кошка, толкаю руками пустоту и только потом понимаю, что у меня на глазах что-то плотное и колючее.
Шляпа! Дурацкая старая шляпа. Фетровый котелок или, как там его правильно, хомбург что ли?
Противный
