у нее. И она ему сказку страшную рассказывала. Убежал он от нее, да только все так и случилось, как в сказке той говорено было!
– Да ну, Егор. Может, Никитке твоему почудилось все. Виданное ли дело: медведь чуть не задрал! Тут и умом тронуться недолго, – засомневалась Маруся.
– Нет, – твердо сказал мальчик и замотал головой. – В своем он уме. Все подробно мне рассказал. Верю я ему, – и пересказал сестре все услышанное.
– Ну и история! Вроде все складно входит. Только как в такое поверить-то можно?!
– А я верю! Ну сама подумай! Легенды по деревне про ведьму ходят? Ходят. Мама тебе про нее рассказывала? Рассказывала. А теперь еще и Никитка все подтвердил. Значит, так все и есть! Живет в лесу ведьма Фрося! – торжественно провозгласил свой вывод Егорка.
Маруся пожала плечами.
– Ну не знаю. Может, и так. Только о чем это говорит? – серьезно сказала она.
– О чем? – удивился мальчик.
– О том, что не надо в этот лес ходить. Правда или морок какой, все одно. Добром это не кончится. Вот всем и урок будет.
Егорка после этих слов приуныл как-то, весь задор свой порастерял. Присел на кровать к сестре, затылок чешет. Маруся насторожилась.
– Что такое, Егор? – спросила она, внимательно в лицо его вглядываясь.
– Нет, ничего, – отвел тот глаза, а щеки веснушчатые румянцем ярким покрылись, да и уши красными стали.
– Егор! – строго сказала сестра. – А ну выкладывай немедленно, что ты задумал!
Тот молчит.
– Егор?! – требовательно повторила она.
– Ты только не ругайся, Марусенька, – ласково пролепетал он.
– Давно за тобой заметила: мысли у тебя в голове шальные, дурные бродят. Задумал ты что-то. А ну отвечай! Да врать не пытайся, все равно не умеешь.
Мальчик вздохнул тяжело, по-взрослому, голову склонил и говорит:
– Люблю я тебя, сестренка родненькая. Кроме тебя у меня и нет никого. Помочь я тебе хочу.
– Егор! – вновь строгим голосом прикрикнула на него Маруся. – Не ходи вокруг да около. Говори, что задумал!
Парнишка в грудь воздуха набрал и выпалил на одном дыхании:
– Пойду я к ведьме этой. Попрошу, чтобы она про тебя сказку сочинила, в которой бы ты выздоровела, бегать и плясать бы стала.
Маруся охнула, резко приподнялась на кровати и со вздохом тяжелым вновь откинулась на подушки.
– Даже не думай об этом! Как тебе только такое в голову пришло!
– Так ведь если все сказки Фросины былью становятся, то и с тобой все получится. Я смогу уговорить ее! Вот увидишь! – разгорячился Егор. Глаза его сверкали решимостью. – Надо будет, умолять стану, на колени опущусь, ноги ее буду целовать. Все, что попросит сделаю, а уговорю ее.
– Выходит, вот какой обузой я для тебя стала. Что уж ни черта, ни лешего ты не боишься, – грустно сказала сестра, и по щеке ее слезинка скатилась.
– Что ты, что ты?! Марусенка! Миленькая! – Егор кинулся к ней,
