Л. Н. Толстой, по-видимому, обратил более всего внимания на то, что за тысячи лет довольно жалкого существования человеческих сообществ, которые в основном стагнировали, развиваясь малозаметно для обычного наблюдателя, и которые он, скорее всего, по этой причине представляет чем-то вроде роя, в котором личностям не предоставляется возможность действовать по собственной воле даже если они обладают выдающимися способностями как полководцы или управленцы, чтобы существенно менять положение вещей.
Отсюда следует вполне логичный вывод Толстого о том, что ни одна личность не способна самостоятельно и сознательно внести в мир кардинальные изменения, несмотря на то что она ставит перед собой определенные цели и решает текущие задачи.
Действительно, никакая личность, даже гениальная, не в состоянии знать знак судьбы, то есть точно знать, что лучше и что хуже для мира или страны, примером чего является гибельный для Наполеона и Франции в целом поход в Россию.
Дело в том, что в процессе поиска и обнаружения решения проблемы, которое может показаться абсолютно верным, всегда происходит не вполне адекватное толкование поступающих данных – часто противоречивых – из поступающих информационных потоков, тем более что возможности человека в полном охвате этих потоков и выборе из них нужной информации крайне ограничены как его воспитанием, образованием, объемом знаний, умением пользоваться последними, памятью, традициями, заблуждениями среды вокруг него, религией, так и способностью быстро соображать и принимать адекватные решения.
Поэтому изменения, внесенные в историю действиями некоей личности, часто удивляют саму эту личность тем, что она предполагала совсем иное. А это означает неполноту контроля собственных действий человеком, в которые, стало быть, вмешиваются какие-то иные силы – более значимые, хотя со стороны эти силы могут представляться самой личностью.
Видимо, по этой причине соображения Толстого о некоей силе, предопределяющей человеческие поступки, выглядит довольно убедительно на общей канве истории.
Иначе говоря, можно сколько угодно рассчитывать и желать, применяться или нет к условиям, но предусмотреть всего невозможно, и тем более, уж никак невозможно предвидеть будущее даже с применением для этого компьютеров, способных реально лишь на экстраполяцию.
В истории всем «великим людям» хотелось одного, но все они получали, как правило, нечто иное: или совсем не соответствующее искомой модели, что, например, случилось с Лениным, получившим в итоге не коммунизм, а бюрократическую подделку под него, которая в силу своей утопичности сравнительно быстро исчезла, или такое неустойчивое образование, как, например, империя, созданная Александром Македонским, моментально развалившаяся после смерти ее создателя.
Вы скажете, что имеется масса иных примеров, но все государства, которые возникали, если всмотреться, не соответствовали желаниям их создателей, а получались в
