было захватывающее, дым повалил изо всех щелей, а спустя мгновение кто-то большой ломанулся через дверной проем им навстречу.
Его тут же скрутили и, попинав для порядка, под гул всеобщего одобрения повели к автобусу. Мне не терпелось узнать, кто он такой, но тут начался сам штурм, приковав к себе все внимание.
Одетые в противогазы военные, на ходу стреляя холостыми патронами, с ходу ворвались сарай.
Бац, бац, еще мгновение …. И наступила тишина.
Остатки дыма постепенно рассеялись, и, словно из преисподни, из них появились сумрачные силуэты омоновцев. Один из военных что-то бережно нес на руках.
Когда они подошли поближе, я увидел у одного из них здоровенный фингал под глазом.
Остановившись перед своим командиром, он четко отрапортовал: – Задание выполнено, террорист обезврежен. – И бросил к ногам подполковника широченные грабли.
– Вот он, террорист, – опасливо пнул он железяку носком ботинка.
Подполковник медленно наливался краской, а его подчиненные еле сдерживали обидный хохот.
– Похоже, он оказал вам яростное сопротивление? – смеясь, спросил руководитель группы. Его слова потонули во взрыве всеобщего веселья. Хохотала вся поляна, омоновцы, солдаты, зрители, ну и, разумеется, я!
Только избитому и помятому милиционеру было не до смеха. К ЕГО ТРЕМ ШИШКАМ РАЗГОРЯЧЕННЫЕ ОМОНОВЦЫ ДОБАВИЛИ БЛАНШ ПОД ГЛАЗОМ, УШИБ ГРУДНОЙ КЛЕТКИ И ХУГ СЛЕВА В РАСПУХШУЮ ЧЕЛЮСТЬ, К ТОМУ ЖЕ ОН НАГЛОТАЛСЯ ДЫМА И БЫЛ ПЬЯН.
Его тут же поместили в санитарную машину, стоявшую рядом на случай перестрелки, а подполковник, проводив бедолагу задумчивым взглядом, удивленно пожал плечами: – В первый раз вижу человека, трижды наступившего на одни грабли.
Сладкая месть
Как-то обиделся я на весь класс.
Дай-ка, думаю, отомщу. Как раз второй урок кончался. Нам в столовой завтраки приготовили.
Я со звонком сразу вниз помчался. Всех обогнал!
Подбегаю к нашему подносу. Вот здорово! Лежат на нем румяные сосиски! Чуть подкопченные! С обалденным запахом. Я такие люблю!
Посмотрел я вокруг. Никого из наших нет. Повезло!
Взял сразу три сосиски и в рот запихнул. А они вкусные, но горячие, еле прожевал.
Проглотил я их и еще три сосиски стрескал, а сам по сторонам кошусь! Вроде никто не видит!
Съел я таким макаром еще двенадцать штук. Чувствую, больше не лезет.
Коту местному, Тимофею, парочку под стол зашвырнул, тот обалдел от счастья!
– Кушай, котик, – поторопил я его, а сам с подноса остатки сгреб и жую, тошноту преодолевая.
С трудом заглотил!
В стороночку отошел, наблюдаю.
Тут наши ребята показались (вовремя я успел), голодные и радостные. Затормозили у пустого подноса, глаза вытаращили
– Где же наши сосиски?
А я стою – радуюсь! Правда, сквозь тошноту,
