их у вас тут? – ответила Алиса.
Не в силах оторвать глаз от Джека, уборщица сообщила маме, что органистом в соборе работает некто мистер Рольф Карлсен, но его сейчас нет. Слово «нет» почему-то нарушило ход мыслей Джека, ему вдруг подумалось, что в церкви водятся привидения.
– Мистер Карлсен – большой человек, – сказала уборщица, но так, что осталось неясным, в каком смысле она употребила слово «большой» – то ли органист был великан, то ли важная птица или же и то и другое. – Из священников сейчас тоже никого нет, – продолжила она и принялась размахивать шваброй, словно волшебным посохом, не сводя по-прежнему глаз с Джека; стало понятно, что она не замечает, что делает.
Джек поискал глазами ведро – ведь нельзя же мыть полы одной шваброй, без ведра?
– Ну, я, вообще-то, ищу молодого органиста, – перебила уборщицу Алиса. – Он иностранец, его зовут Уильям Бернс.
Уборщица закрыла глаза, словно в молитве, надеясь, быть может, что швабра и правда обратится в распятие и спасет ее. Она торжественно подняла швабру и указала ею на Джека.
– Это его сын! – возопила она снова. – У него такие ресницы! Только слепой не узнал бы его.
В этот миг Джек впервые узнал, как он похож на отца. Алиса посмотрела на сына так, словно бы и ей это сходство бросилось в глаза впервые. И тут ей почему-то стало так же страшно, как и уборщице.
– А вы, несчастное создание, должно быть, его жена! – провозгласила уборщица.
– Было дело, в прошлом, – ответила Алиса и протянула уборщице руку. – Меня зовут Алиса Стронах, а это мой сын Джек.
Уборщица вытерла руки о подол и сильно ответила на рукопожатие. Джек это сразу понял – мама едва не взвизгнула от боли.
– Меня зовут Эльза-Мария Лотта, – представилась женщина, а Джеку сказала: – Благослови тебя Бог, мальчик.
Джек не стал пожимать ей руку – после встречи с носильщиком он решил беречь пальцы.
Эльза-Мария не вдавалась в подробности случившегося, заметив только, что вся паства до сих пор не может об этом забыть. Алисе и Джеку лучше всего просто вернуться домой.
– А что за девушка у него была в этот раз? – спросила Алиса.
– Ингрид My не девушка! Она ребенок!!! – вскричала Эльза-Мария.
– Не надо при Джеке, – сказала Алиса.
Эльза закрыла Джеку уши ладонями; он не слышал, что они с мамой говорили дальше, такие сильные у нее были руки, но, когда Эльза обратилась к Алисе, прощаясь, Джек готов был поклясться, что она больше не называла маму «несчастным созданием».
Они повернулись, чтобы уйти. Эльза крикнула им вслед:
– С вами никто не станет говорить!
Ее крик гулко разнесся по собору.
– Эта девушка – простите, ребенок, Ингрид My, – она станет! – ответила Алиса.
Когда они пришли в собор в следующий раз, Джек явственно ощутил, что их сторонятся. Уборщицы
