вздыхала она. – Я из необычной семьи. Днем мы спим, а ночью несемся по небу, как черный воздушный змей на ветру. Захотим – впадем в спячку под теплой землей, став кротами. Я могу стать всем чем угодно – галькой, крокусом, богомолом. Я могу покинуть свое бледное, худое тело, отправив свой разум далеко-далеко, на поиски приключений. Вот как сейчас!
И ветер понес ее прочь, над полями и лугами.
Она видела теплые весенние огни домов и ферм, мерцавших в сумерках.
«Если я не могу влюбиться сама, потому что я некрасивая и странная, значит, влюблюсь с чьей-нибудь помощью», – подумала она.
На дворе фермы, весенней ночью, темноволосая девушка, которой было не больше девятнадцати, черпала воду из колодца. Она что-то напевала.
Сеси зеленым листом упала в колодец. Она лежала среди его замшелых стен, в прохладной тьме, и смотрела вверх. Задрожала невидимой амебой. Стала каплей воды! Наконец, ощутила, как в холодной чашке поднимается наверх, к теплым девичьим губам. В ночи было слышно, как та пьет воду.
Сеси взглянула на мир ее глазами.
Из темноволосой головы сияющими глазами она смотрела, как руки тянули грубый канат. Слышала мир вокруг ее ушами. Вдыхала вселенную ее изящным носиком, чувствуя, как бьется и бьется это удивительное сердце. Чувствовала, как движется ее чудесный язык, когда она поет.
«Знает ли она, что я здесь?» – спросила себя Сеси.
Девушка ахнула, всматриваясь в ночной луг.
– Кто там?
Нет ответа.
– Это просто ветер, – шепнула Сеси.
– Просто ветер. – Девушка смеялась над своими страхами, но все еще дрожала.
Оно было прекрасным, это девичье тело. Изящные белоснежные кости скрывались там, где круглилась женственная плоть. Мозг был, как чайная роза среди темных ветвей, а рот – ароматным, как яблочное вино. Упругие губы покоились на белых зубах, дуги бровей дивились миру, и мягкие, послушные ветру волосы ложились на молочно-белую шею. Аккуратным узором на коже теснились поры. Нос был задорно обращен к луне, а щеки пылали огнем. Ее тело было легким как перышко, ее движения были плавными, как песня. Находиться в нем, жить в этой голове было сродни блаженству у горящего очага, мурлыканью спящей кошки, купанию в теплых речных водах, спешивших встречь морю в ночи.
«Мне здесь нравится», – подумала Сеси.
– Что? – спросила девушка, будто услышала чей-то голос.
– Как тебя зовут? – осторожно спросила Сеси.
– Энн Лири. – Девушка поежилась. – А зачем говорить его вслух?
– Энн, Энн, – шептала Сеси. – Энн, ты полюбишь кого-то.
И словно в ответ на эти слова, с дороги послышались грохот и лязг, и колеса зазвенели на гравии. Высокий мужчина правил повозкой, поводья лежали в могучих руках, а ясная улыбка осветила весь двор.
– Том, это ты?
– Кто, как не я? – Спрыгнув с козел, он привязал поводья к забору.
– Я
