оружие. Передо мной поставили горшочек и когда мне всучили ложку, вырезанную из дерева, я чуть не проглотил язык от удивления.
– Ялат, – повторил старик, показывая личным примером, как нужно использовать ложку. Словно заторможенный, я вслед за ним набрал в ложку варева и пролил себе на лодыжку, дернувшись от руки Санчо, которую тот положил мне на плечо. Боль адская, не сдержавшись, вскочил с места, выкрикнув в сердцах:
– Санчо, твою мать, придурок!
– Макш, – обиженно проворчал Санчо, отодвигаясь в сторону, а в следующую секунду я уже бросился оказывать помощь старику, рот которого застыл в немом крике, а побагровевшее лицо различимо даже в полутьме хижины. Первой мыслью мелькнуло, что старик поперхнулся, не раздумывая, поднял сухонькое тело и применил прием Геймлиха. Не знаю, что было во рту старика, но прием сработал: он со свистом выдохнул и отчаянно заколотил меня по рукам, прося ослабить хватку. С визгом обе женщины выскочили наружу, секунда, и аборигены решат, что их вождя убивают.
Гапп отчаянно пытался что-то сказать, но я, схватив его за шкирку поволок к выходу, чтобы предотвратить столкновение. Боль от ожога исчезла в ожидании Большого Песца, что мог разразиться с минуты на минуту. Когда выскочили наружу, увидел, что женщины успели поднять ложную тревогу: аборигены ринулись на моих воинов с голыми руками, так и не взяв свое брошенное оружие.
– Прекратить, не убивать! – даже сквозь шум мои воины услышали приказ: ловко укорачиваясь от противника, подсечками укладывали аборигенов на песок.
– Скажи своим, чтобы успокоились, или я перебью всех до одного, – старик по интонации понял, о чем речь и гортанно крикнул:
– Ма лат, са тох! – После его слов аборигены мгновенно успокоились, тем более что говоривший оказался жив и здоров, и, судя по всему, ему ничего, не угрожало.
– Бер, ко мне! – командир спецназа мгновенно очутился рядом:
– Передай воинам, что, если кто обидит местных, спущу шкуру. Произошло недоразумение, все нормально. Нам ничего не угрожает. Сейчас мы со стариком вернемся в хижину…
– И докончим обед, – на чистом русском языке проговорил Гапп, приосанившись. Вначале я подумал, что ослышался, даже покрутил головой, чтобы убедиться, что никто из наших меня не разыгрывает. Первым в себя пришел Бер:
– Макс Са, он знает наш язык! – изумленный Бер вытаращился на старика, словно увидел живого дракона.
– С каких пор русский стал языком шоколадок? – Старик смотрел на меня сияющими глазами. Я сглотнул, у меня точно глюки, сейчас приедет «скорая», и меня отвезут в дурку. И окажется, что все приключения, произошедшие со мной, просто плод больной фантазии.
– Ты русский? – словно во сне спросил я старика, чьи очертания стали расплываться.
– Я советский гражданин, но этнически я русский, – словно сквозь толщу воды донеслись слова. Усилием воли встряхнул головой: ничего не изменилось.
