побег), то есть не пробыв в исправительно-трудовых учреждениях необходимый по закону срок. Человека допотопной формации создало существо тремя буквами названное, не для печати будет сказано: Бог, да такого, что это „говно“ и в потопе не утонуло! А нового человека создадим мы – большевики, по образу и подобию своему. А ведь мы стали такими, какими есть, тогда, когда дошли до кондиции в тюрьмах и ссылках. По такому рецепту и остальных будем доводить! По нашим статьям уголовного и политического кодекса любое „дерьмо“ станет порядочным человеком – человеком нового порядка! Известный принцип и лозунг социализма следует трактовать трактом так: „От каждого – по способностям, всех – по трудовым лагерям, партиями и в своё время, и на своё время!“ Так-то вот, батеньки мои! Ну а исключительным людям, в качестве исключительно быстрой меры исправления – смертная казнь!“ Пожалуй, наша „мясорубка“ и есть первый в мире вечный двигатель, созданный человечеством, всё прежнее – лишь жалкие попытки его создания, такие же „безголовые“, как жизнь и смерть Гийотена. Наша „мясорубка“, безусловно, универсальна, на выходе её будет какой угодно нам продукт производства: доведённые до нужной кондиции мозги, мясо, кости, прах. Прахом наших непоколебимых врагов создадим этакий неолит – новый добротный культурный слой из породы рафинированной интеллигенции, в прямом смысле слова: нечто фундаментальное, ибо прах наших врагов не только лучше всего пахнет, но это лучший фундамент нашей жизни! „Волков бояться – в лес не ходить, смерти бояться – не жить!“ – как любит говаривать Ильич. Тем более глупо бояться чужих смертей, генерируемых твоей жизнью! Всем смертям назло, а если надо и жизням, буду гнуть свою стальную партийную линию, а Ильич сам загнётся на Капри, или с Божьей помощью, или с чёрт знает какой – это кто как меня будет почитать: Богом или чёртом. Короче, Капри станет-таки точкой для всей его реальной жизни, а фикции о нём не будет конца! Нет, не его будут лобзать массы, а поочерёдно и вечно, если не воздушными, то мысленными поцелуями, другого лобастика».
В зрительной памяти Иосифа всплыло Лобное место, а затем он перевел мысленный взор на то место, рядом со Спасскими воротами, где надлежало построить мавзолей- зиккурат вождя – символ пирамиды власти в СССР.
«Моя-то партийно-административная пирамида власти будет покрепче любой финансовой», – усмехнулся Иосиф и продолжил размышлять с львиной долей сарказма: «Это капиталистическая Россия с февраля по октябрь 17 года на деньгах держалась, на огромных кучах этого обесценивающегося дерьма – вот и рухнула столь же быстро как все финансовые пирамиды, ибо не крепче они бильярдных! А моя пирамида власти будет долговечна как гранит, превыше пирамиды масонской, и прекрасна как Божий театр! Прекрасна той самой красотой, которая спасет мир! Спасет его от многих людей, а значит и от массы
