от Венеции.
– Как добираться будем? – спросил его товарищ Андреев.
– На поезде поедем, а как ещё? – Тараканову в голову не пришло, что в Италию можно и полететь.
– Это понятно. Маршрут-то какой?
– Ленинград, Витебский вокзал – Чоп – Будапешт. Там пересадка до Загреба. В Загребе садимся на поезд до Венеции, а оттуда до Падуи совсем недалеко.
– Трое суток, значит. Нормально. Сколько и чего брать знаешь?
– На Брехмана рассчитывать? – задал риторический вопрос Тараканов.
– А мы… – взял паузу товарищ Андреев, – профессора не возьмём. Сидоров без него справится.
Стокгольмский провал имел для Брехмана катастрофические последствия: Италия не увидела отца-создателя советского кавитатора. Товарищ Андреев имел все основания не доверять профессору, оказавшемуся способным утаить коньяк от своих… В общем, кто бы кому бы и кем бы ни приходился, но за границей, как в разведке, доверие в группе должно быть полным. И товарищ Андреев искренне верил в это. Помимо всего прочего, пожилой Брехман был бесполезен в переноске неподъёмных кавитаторов, а водку, шлемазо, пил наравне со всеми. Вот и получалась сплошная польза и экономия.
Этот удар судьбы профессор переживал трудно, поскольку объявление состава делегации СП «Нева» проходило публично. Выступавший с основным докладом о целях и задачах, стоящих перед их делегацией, товарищ Андреев особо остановился на вопросах экономии средств, необходимости подбора здоровых и молодых кадров, упирая на длительность поездки и непредсказуемость международной обстановки. Шёл 1991 год. Прения не открывались. Фамилия Брехмана в докладе не упоминалась, поэтому профессору не дали выступить с последним словом в свою защиту. Генеральный директор Нибалуйко быстро огласил приказ о формировании кавитационной группы и её подготовке к поездке в Италию.
«Вот так-то, морда твоя…» – красноречиво говорил торжествующий взгляд товарища Андреева.
«Вот как, оказывается, пг'оходят паг'тсобг'ания!» – печалился профессор Брехман, поторопившийся купить золотые украшения, часы и ящик коньяка, из которого думал выделить пару бутылок на общие дижестивы в купе.
Содержимое командировочных сумок и количество каждой позиции было определено на отдельном совещании группы во главе с товарищем Андреевым. Водка, икра… командирские часы (подсказал Тараканов), в общем, как обычно.
«А закуски много брать не надо – в поезде будет вагон-ресторан,» – авторитетно заявил товарищ Андреев.
Казалось, обо всём договорились, но товарищ Андреев умел удивлять. Его коммерческое чутьё было невероятным. За те несколько дней, что оставались до отъезда в итальянскую командировку, он ухитрился подружиться с Синявинской птицефабрикой, куда он привозил кавитатор на смотрины. С курами и петухами на фабрике было не то чтобы очень хорошо, скорее плохо – вся страна сидела на продуктовых карточках, но перьев от птичек,
