Ни мистеру Корбетту, ни мне не нужны неприятности.
Кое-кого ждем? Мэтью представления не имел, о чем это он.
– Ну и кого же вы ждете? – Твердолобый прислонился к стойке и скрестил толстые руки на груди. Шов на его плече вполне мог прямо сейчас лопнуть. – Подружку свою, лорда Корндыра?
Рядом с ним захихикал Бейтер.
– Нет, – ответил Грейтхаус, – мы ждем человека, которого я, возможно, приму на работу в наше бюро. Мне показалось, что было бы интересно встретиться здесь.
В эту секунду открылась дверь. Мэтью увидел тень, упавшую на порог, и услышал звук тяжелых шагов. Грейтхаус сказал:
– А вот и он!
В таверну вошел невольник Зед в черном сюртуке, белых чулках и шейном платке из белого шелка.
В таверне стало тихо, слышно было лишь напряженное дыхание. У Мэтью глаза полезли на лоб. Он резко повернул голову к Грейтхаусу, чуть не сломав себе шею, и с трудом выговорил:
– Вы с ума сошли?
Глава 2
Сошел Грейтхаус с ума или нет, но в глазах у него заблестел огонек, а в голосе прозвучала некоторая гордость, когда он обратился к рабу:
– Ну что ж! Принарядился, молодец.
Понял ли Зед похвалу, осталось неизвестным. Невольник стоял спиной к двери, слегка ссутулив широкие плечи, как будто боялся нарушить державшийся на волоске мир. Взгляд его переходил с Грейтхауса на других посетителей таверны и обратно, и Мэтью казалось, что в этих черных бездонных глазах читается почти мольба. Зеду совсем не хотелось тут быть, как не хотели тут видеть и его.
– Это же ворона коронера! – пронзительно вскрикнула дама. – Я видала, он мертвяка нес, как пушинку!
Это не было преувеличением. Одной из обязанностей Зеда на службе у Эштона Маккаггерса было подбирать тела на улицах города. Мэтью тоже приходилось видеть, какие чудеса силы показывает невольник – в покойницкой в подвале ратуши.
Зед был лыс и огромен, почти такого же роста, как Хадсон Грейтхаус, но шире в плечах и груди. Глядя на него, можно было увидеть мощь Черного континента во всей ее полноте и таинственности, и так темен был Зед, что от плоти его под желтым светом ламп, казалось, исходит синее сияние. На его лице – щеках, лбу и подбородке – были начертаны племенные шрамы, выступавшие на коже в форме стилизованных букв Z, E и D, из которых Маккаггерс и составил его имя. Маккаггерс, очевидно, преподал ему самые основы английского языка, необходимые для работы, но, увы, не мог научить его говорить: задолго до того, как судно работорговцев пришвартовалось у Большого дока, Зеду отрезали под самый корень язык.
Но у Скелли язык был на месте. И как будто сама преисподняя взорвалась квакающим воплем:
– А ну-ка выкинули отсюда эту ворону!
– Это противозаконно! – крикнул Бейтер, как только опилки перестали сыпаться с балок потолка от голоса Скелли. Он был оскорблен, и его лицо,
