министерства, меня назначили главным врачом.
Снова повисла пауза.
– А ты хотел эту должность?
– Да.
– Ты считаешь себя достойным её?
– Да.
– Ты мог отказаться?
– Нет.
– Тогда, увы, – отец развел плечами и изобразил разочарование, – мне гордиться нечем.
Опустилась тишина, она настолько быстро стала пожирать саму себя, что кто-то вынужден был ее нарушить.
– Я горжусь, если ты делаешь то, чего можешь и не делать. Я горжусь, когда ты остаешься после работы с больными, горжусь, когда ты покупаешь бездомным еду, горжусь, даже когда ты просто кого-то жалеешь. Но когда ты делаешь то, что должен, я не горжусь, ибо нельзя гордиться необходимостью.
– Но мне страшно, вдруг я не справлюсь?
– А жить вообще страшно. Ты посмотри на меня: заметил, чем это обычно заканчивается?
Он улыбнулся, и стало легче. Снег прекратился, начало светать.
– Приходи еще, пожалуйста, приходи! – крикнул Константин напоследок.
Он проснулся, часы опять показывали пять утра. Больше он не уснул.
Глава 4
Следующий рабочий день начался со срочного собрания. Константин созвал всех заведующих отделениями в свой новый кабинет, было необходимо утвердиться в их глазах в качестве нового главврача, к тому же следовало обсудить дальнейший план развития клиники. Отец оставил после себя целостную, развитую, но, к сожалению, чудовищно устаревшую систему, которая держалась на авторитете отдельной личности. Константин знал большую часть персонала, его костяк составляли люди может быть и хорошие, но адски ленивые, а вдобавок еще и нетерпимые ко всему новому, а оттого чем дальше шагали медицинские технологии, тем глубже становилась их неспособность обрести себя в современном мире, и тем большим было желание вернуть те времена, когда из импортного был разве что Альцгеймер.
За большим столом собралось порядка десяти человек, Константин сидел во главе, по правую и левую руку расположились врачи, напротив на стене висел портрет отца, перевязанный черной лентой. Константин посмотрел на собравшихся, привстал, поправил халат и начал.
– Уважаемые коллеги! – произнес он нарочито властным тоном, подражая отцу. – Как вы все знаете, с сегодняшнего дня я являюсь главным врачом нашей больницы.
Он сделал небольшую паузу, будто давал собравшимся время оценить свою фигуру в новом свете.
– Константин Андреевич, – перебил его женский голос, – временно (на этом слове был сделан особый акцент) исполняющим обязанности, насколько мне известно.
Гертруда Ивановна широко улыбнулась, казалось, еще немного, и она захрюкает от удовольствия. Это была заведующая неврологическим отделением. Все ее лицо было острым, как иголка: над узким лбом горными скалами топорщились вздыбленные волосы, где, как снежные
