по себе оттого, что мальчик-солдат признался ему в своей ущербности. Я знал, что великие редко становятся близкими друзьями; они бывают союзниками, а чаще – соперниками. Силу следует накапливать и направлять на благо собственного клана. Признание в том, что я истратил огромные запасы магии зря, смутило Джодоли, он устыдился за меня. Мальчик-солдат понимал, что нет смысла утаивать от него эти сведения. Возможно, Джодоли догадывается, как справиться с нашей бедой.
Впрочем, даже если так и было, он не стал делиться со мной своими предположениями.
– Я уверен, в свое время магия откроет тебе, что ты должен сделать, – ответил он.
Он бросил косой взгляд на Фираду, и лишь тогда я заметил, насколько она потрясена. Неожиданно я понял, что великие никогда не признаются в своем невежестве. То, что мальчик-солдат это сделал, испугало ее. Спеки обращались к своим великим за наставлениями и указаниями. Или в них нет магии леса, показывающей им, что они должны делать? Признание в том, что он не ощущает воли магии, испугало ее. Что, если даже магия не сможет остановить захватчиков? Что, если даже великие спеков не смогут их спасти? Мальчик-солдат пожалел о сказанном.
– Уверен, что так и будет. Просто я устал и обескуражен и потому сказал то, что сказал.
– Разумеется. Поешь и восстанови силы, и все будет хорошо.
Мальчик-солдат грустно кивнул:
– Пройдут дни, прежде чем я восстановлю хотя бы треть своего веса, и месяцы, прежде чем накоплю прежний запас магии. Это было ужасным расточительством.
– Зачем ты это сделал? – спросил Джодоли.
Мальчик-солдат молча покачал головой. То его признание уже было ошибкой. Если он скажет им с Фирадой, что виной всему невежественная гернийская часть его «я», это их только запутает. И возможно, восстановит против него. Он не мог такого допустить. Я начинал подозревать, что для выполнения поставленной перед ним задачи ему потребуется вся помощь, какая только возможна. И вся сила.
Его снова захлестнула волна голода, и он внезапно осознал, что его терзает страшная жажда.
– Вода еще осталась? – спросил он.
– Может, вон в том мехе, – сдержанно ответил Джодоли и указал рукой, но не сдвинулся с места, чтобы передать мне мех.
Я вдруг осознал еще один промах мальчика-солдата. Джодоли ему не кормилец, чтобы заботиться о его нуждах. Фирада неподвижно стояла поблизости, вполне осведомленная, что в ее обязанности не входит что-либо ему предлагать. Он с трудом сел и дотянулся до меха. Тот оказался неполным, но все же с водой.
– Где тот мальчик? – напившись, жалобно спросил он. – Как там его зовут?
– Ликари, – ответила Фирада. – Моего племянника зовут Ликари.
От воды ему стало полегче, но сосредоточиться на чем-то, кроме пищи, все еще оставалось непросто.
– Твой племянник. Я думал, скорее, младший брат.
– Нет, он
