ослабила нажим, но топорик не убрала.
– Говори, – спокойно велела она ему.
– Оликея. Ликари. Спускайтесь к ручью. Ждите меня там. Ничего пока не делайте, просто ждите.
Эпини покосилась на меня, и я подтвердил, что он подчинился ее приказу:
– Он сделал, как ты сказала. Приказал им спуститься к ручью и ждать там.
Оликея готова была взбунтоваться. Ликари, изнывающий от любопытства, тем не менее послушно повернулся и направился прочь.
– Неужели я должна оставить тебя на ее милость? – возмутилась было Оликея.
– Иди, – перебил ее мальчик-солдат. – Просто уходи, иначе она меня убьет. Оликея, я лучше разберусь с этим, если тебя здесь не будет. Спускайся к ручью. Жди меня там.
– О да, ты запросто справишься! – прорычала Оликея и, уставившись на Эпини, попятилась, держа наготове обсидиановый клинок. – Однажды, гернийка, мы еще встретимся. Только ты и я. – Затем она гневно набросилась на Ликари: – Почему ты еще здесь? Он велел нам ждать у ручья. Вот это мы и должны делать.
– Они с мальчиком уходят, – поспешно растолковал я происходящее, прежде чем Эпини глянула на меня; я не хотел, чтобы она отвлекалась от Оликеи. – Но она пригрозила, что еще с тобой расквитается.
– Прекрасно, – рассеянно ответила Эпини, и в голосе ее звучало напряжение.
Она не сводила глаз с Оликеи и Ликари, пока они не скрылись из виду. Ей было неудобно склоняться надо мной, прижимая к шее топорик, – мешал живот. Было заметно, что ей трудно оставаться неподвижной, легко касаясь лезвием моего горла, со всем весом ее тела, давящим на согнутые колени.
– И что теперь? – негромко спросила Лисана. – Что ты будешь делать теперь? Думаешь, все закончилось? Думаешь, мальчик-солдат позволит тебе просто взять и уйти после того, как ты угрожала лесу?
Эпини сдула с лица волосы и взглянула на нее:
– А ты полагаешь разумным спрашивать меня об этом? Проще всего мне будет перерезать ему горло и уйти. К тому времени, как они поймут, что он не придет, я буду далеко.
– Думаешь, лес так легко тебя отпустит? – возразила Лисана.
– Нет, – вздохнула Эпини, – я не думаю, что лес или магия отпустит хоть кого-то из нас. Она хочет невозможного. Хочет повернуть время вспять, хочет вернуться в те годы, когда гернийцы приходили сюда лишь затем, чтобы покупать меха, а потом возвращались назад. Этого не случится. Не может случиться. И до тех пор пока магия будет требовать именно этого, решения не будет. Ни для кого из нас.
Я перевел взгляд со склоненной головы Эпини на капли пота, катящиеся по моему собственному лицу, а затем на Лисану. Эпини была права. Стоило мне об этом подумать, как я ощутил, что словно бы начал таять. Магия слабела. Лисана устала, а в моем теле сил осталось слишком мало, чтобы ими воспользоваться.
– Эпини! Я таю. Прости. Я делал то, что считал разумным, но это никому не помогло. Даже мне самому. Прощай. Я любил вас всех так сильно, как
