стану разрозненными ошметками воспоминаний внутри жирного лесного мага. Ни за что.
И я из последних сил уцепился за собственную личность и в следующие два дня почти ничего больше и не сделал. Я оставался лишь наблюдателем, пока мальчик-солдат устало брел к ручью. Он застал Ликари дремлющим на тенистом берегу, в то время как Оликея охотилась на мелководье на каких-то серо-коричневых голенастых тварей, больше похожих на насекомых, чем на рыб. Она ловила их, ловко отщелкивала им голову ногтем большого пальца, а затем складывала в кучку на лист кувшинки. Твари были некрупными – на ее ладони легко уместилась бы пара таких. Она уже успела развести огонь.
– Хорошо, что ты уже начала собирать для меня еду, – приветствовал ее мальчик-солдат, подойдя ближе.
Она даже не подняла на него взгляда:
– Я уже знаю, что ты собираешься сказать. Ты истратил всю магию, и нам придется остаться здесь еще на ночь. Ты убил ее?
– Нет. Я ее отпустил. Она нам не опасна. И ты права – нам придется здесь задержаться, но не на одну ночь, а на три. Я решил, прежде чем отправиться в путь, восстановить хотя бы часть своих запасов. К тому времени, как мы присоединимся к народу, я не успею стать тем великим, каким был прежде, но и настолько тощим уже не буду. Я намерен есть три дня. А потом мы быстроходом отправимся к народу.
– К этому времени уже почти все вернутся на зимовье! Все лучшие товары разойдутся, останется лишь старье и всякий негодный хлам.
– В грядущие годы будут и другие торговые дни. Эти тебе придется пропустить.
Оликея надула щеки и с шумом выдохнула. Она поймала еще пару тварей и с такой силой швырнула в накопившуюся кучку, что я услышал треск крохотных панцирей. Она была недовольна, а я слабо поразился, с какой легкостью мальчик-солдат отмел ее чувства по этому поводу.
Она наконец взглянула на него, и удивление едва не вытеснило мрачность с ее лица.
– Что случилось с твоим лбом?
– Не важно, – бесцеремонно отмахнулся он. – Нам нужна еда. Займись делом. – Ногой он слегка потормошил спящего Ликари. – Вставай, мальчик. Собирай еду. Много еды. Мне нужно себя наполнить.
Ликари сел, заморгал и потер глаза кулачками:
– Какую еду, великий?
– Любую, какую сможешь найти, и побольше. Иди.
Мальчик умчался.
– Не вини его, если он не сумеет найти много хорошей еды, – заметила Оликея из-за моей спины. – Время щедрого сбора прошло. Поэтому мы и уходим на зимовье.
– Я знаю.
Мальчик-солдат отвернулся и двинулся к берегу ручья, вверх по течению от Оликеи. Тяжело вздохнув, он опустился на землю, потянулся, сорвал горсть прибрежной травы, ополоснул в воде грязь с корней и счистил с них скользкую шкурку. Затем он скусил их со стеблей и принялся жевать, одновременно выдергивая новую порцию. На вкус эта еда отдаленно напоминала лук.
К тому времени, как Ликари вернулся с полной
