нужно было сражаться;
3) он был слишком свободен, было бы лучше, если бы он служил. Она представляла себе эти длиннейшие антракты между короткими, стремительными наездами из Москвы – или даже в самой Москве, если она за ним поедет!
4) у него работа, друзья, жена, дети;
5) у него опять-таки жена.
Спасибо! А у нее?..
За ним было только одно преимущество: она его любила.
Но может быть, она и Кекчеева любит?
У нее теснило грудь, ей просто плакать хотелось. Ирония, которой она гордилась, расчетливость, которую она скрывала, – все пошло прахом. Она решительно не знала, как ей поступить.
Вот тут и началось гадание.
Она не лила воск, не выбрасывала свои туфли за ворота. За воском нужно было идти в мелочную лавочку, а выброси она свои туфли за ворота – их бы немедленно стащили.
Она не стояла у овина с платьем, закинутым на голову, дожидаясь, чтобы кто-нибудь погладил ее по голой спине жесткой или мягкой рукой.
Не так-то просто было найти в городе овин или даже вовсе невозможно. А какие руки были у ее суженых – она и без того превосходно знала.
Ложась спать, она не оставляла на ноге чулок, надеясь, что кто-нибудь ее к утру разует. «Суженый, ряженый, разуй меня». Это случалось с ней. Но это не решало вопроса.
Она гадала по-своему.
Любимым гаданьем ее были нолики.
Она писала В, это значило Виктор – и потом много ноликов, столько, сколько напишет рука.
В 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0
Под В она писала К – это был Кекчеев, и снова столько ноликов, сколько напишет рука.
К 0 0 0 0 0 0 0 0 0
Но секрет этого гадания был известен ей. Рука всякий раз писала ровно столько ноликов после В, что первой зачеркнутой из букв оказывалась К.
Рука не соглашалась на спокойную жизнь.
Тогда она бросила это гадание. Она заподозрила в нем намерение, заранее обдуманное. Рука – это была все-таки она сама, Верочка Барабанова. Должна же была решить не Верочка Барабанова, но случай.
Тогда она принялась гадать по книге. Сборник рассказов Зощенко попался ей под руки.
Она открыла наудачу.
«А все, безусловно, бедность и слабое развитие техники», – прочла она с недоумением. И рассмеялась.
Верно – все дело было именно в слабом развитии техники. И безусловно, бедность. Быть может, если бы не бедность, она не стала бы колебаться.
«Ах, милостивые мои государи и дорогие товарищи! Поразительно это, как меняется жизнь и все к простоте идет…» – прочла она в другом месте. Не то. Нет, не то.
Она раскрыла книгу на следующей странице – и обрадовалась. «Человек пропадал буквально и персонально», – прочла она с торжеством. Буквально и персонально пропадала она. Вера Барабанова пропадала буквально и персонально. Вот она сидит на подоконнике, ловит в стекле свое отражение, поправляет волосы и пропадает – буквально и персонально.
Но за кого ей выйти замуж
