которая интересуется нормальными парнями? Чтоб возила, любила, цветы, на моря, на Мальдивы? И за всё за это я бы её просто… У нас же равноправие, почему вам все коврижки?
– Щаз тебя, Вить, на Мальдивы покатают, готовься! А скорее и еще куда подальше! Ленка, самодовольно улыбаясь, покосилась глазами в сторону калитки вуза, у которой стоял силуэт с каштановыми волнистыми волосами в голубой рубашке и джинсах.
– О! Сразу, глянь, как в человека превратился! Шелковый стал! – съехидничала Галька. Затем, понизив голос, девушка издевательски пропищала – Марина-а! А твой кобель мечтает о бабе на джипе и Мальдивах-х, дай ему по голове чем-нибудь потяжеле-е!
– Ничего в вас святого! А я вот вас люблю! Вот люблю и ненавижу! За тонкое чувство такта! И эти ваши огромные чувственные, как их?! А, сердца! Как они только помещаются-то в вас! – изобразив искусственную улыбку и тут же ее убрав, Витя внезапно на самом деле принял искренние черты и, поправив рюкзак на плече, направился в сторону ожидавшей фигуры.
Фигурой была никто иная как Марина Миленина. Курносая шатенка с удивительными глазами, имевшими уникальную редкую способность менять цвет в зависимости от настроения. Она имела волшебное воздействие на Витю и его характер. С ней он становился спокойным и прилежным и хотел быть еще лучше. Причиной подобных метаморфоз было то, что Витя искренне не чаял в девушке души.
Он заподозрил, что она не такая как все еще в школе. Марина была на год младше и, порхая мимо по коридору, очаровывала ясными глазами и носиком из-под черной бейсболки. Парень никак не ожидал, что приглянется и заставит её неординарный ум однажды написать в углу школьной доски, стоящей в коридоре «Витя Олесников, 4ever yours, angel»! Витя тут же ответил «Олесниковых Витей разобрали, только Колесников остался, мы знакомы?» и завертелось. За романтичным чатом похоже наблюдала с замиранием сердца вся школа. Потому как за три недели хулиганства ради не было стёрто ни одной нужной буквы и не дописано ни одной лишней. Уже два года прошло, как он разгадал, кто это, и пошел ва-банк фразой «завтра у входа в 14—00». В ответ появилось краткое и интригующее «Ок.». На каком небе он был, когда понял, что не промахнулся! Массивная высокая дверь школы открылась, и оттуда выпорхнула в красно-оранжевом платье именно она, да еще и в его направлении.
К Марине Витя относился нежно, трогательно и аккуратно, как к хрупкой вазе династии Мин. Но, как нормальный мужчина, при этом был сдержан в проявлениях чувств и специально напускал на себя важности.
– Привет, радость моя! Ты как жена декабриста! Точнее июлиста, сейчас же июль, да? Ты откуда? Контролируешь меня?
– Нет, не контролирую, хотела просто сделать сюрприз! Удивить! Внимание проявить! Что за бабы? – Марина с притворным безразличием кивнула в сторону одногруппниц.
– А! Эти? Любовницы мои, так рыдали, так рыдали, что мне пришлось уйти так скоро! Навзрыд! Столько планов было! Столь… – Витя сказал и тут же поперхнулся.
