будто вышел в одной майке на сильный холод. – Двойственная эпоха. С одной стороны страна стала сильнейшей державой, с другой – какой огромной ценой. И никто наверняка не скажет, можно ли было в то время по-другому страну защитить и поднять. Эти споры никогда не утихнут, а если их умело раздувать – в костёр превратятся! Но, есть ещё и третья сторона: у нас имя Сталина начало ассоциироваться со справедливостью! Вот увидишь – Красное Знамя вернётся! Кроме того, я теперь понимаю, почему при советах книги копейки стоили – чтоб любому доступны были! Эх! Не ценили мы тех благ! Не ценили!
Андрей развёл руками:
– Да ты при советах-то и не жил! Ты же, вроде, с восемьдесят второго?
– Читать умею, мыслю много!
– Ну, у тебя на всё есть ответ! Я тебе слово, ты мне десять!
Оба перекрестились и выпили не чокаясь «за всех, кто погиб за Родину!»
Лев Егорыч имел собственное мнение на любой жизненно важный вопрос, вот только высказать свои соображения, не услышав противоречий и, не подравшись с оппонентом, ему удавалось редко.
Андрей был прекрасный слушатель – и соглашался, и особо не спорил.
Андрей на минуту вышел, но и в туалете его догнал голос Льва Егорыча:
– О-о-о! Андрюха! В телике педик вылез!
– Тот, который поёт?
– Не-е, тот, который шутит!
– Что, хорошо шутит? – Андрею было неудобно разговаривать, сидя на унитазе, но не отвечать было ещё неудобнее.
– Не-е, ужимки, как обычно!
– А чего ты тогда так обрадовался? Влюблён?!
– Ага! Сколько мусора на экране?! Ж-ж-жуть! Педик – не столько сексуальное направление, сколько жизненное кредо! Придёт такой к власти и пипец! Страну в притон превратит! Давай иди, жахнем!
Андрей вернулся.
Не чокаясь, выпили за Михаила Задорнова – «Света ему!»
Неожиданно Лев Егорович встал и, размахивая руками, продекламировал:
– «Вожди»!
Такая сырая пора —
Наверно, не видел я хуже!
И взрослые, и детвора
Буквально купаются в луже!
Однако возьмите вождей,
Слегка проведите по коже —
Они безо всяких дождей
Изрядно подмочены тоже!
– Слышал? Читал? Поэт. В Америке пишет. Фрумкер зовут. – Вертя в руках пустую коньячную бутылку, добавил: – Слушай, дорогой, коньяк кончился, давай денег – сгоняю!
– Фрумкер – еврей? – Спросил Андрей.
– Еврей. Как и я. Тебе по фамилии не видно? Я ещё таких стишков знаю! Вот, к примеру:
– Я, видно, неверно воспитан.
Во мне толерантности нет!
Я духом российским
