осуществил осмотр войска и дал Реджинальду Беркли повод усомниться в правдивости его изысканий на тему волшебства. После этого никого уже не удивило, что к завтраку не подали ни кексов с изюмом, ни творожного пудинга, политого земляничным вареньем, ни яблок, запеченных в тесте. На длинном столе стояла все та же железная миска топлёного жира, заменявшего в приюте сливочное масло, которое кухарка приладилась выгодно сбывать с заднего крыльца. Тем не менее мальчишки набросились на еду, как стая прожорливой саранчи. Они торопливо загребали ложками жир, мазали его на хлеб и моментально проглатывали, запивая мутным, безвкусным чаем. Не состоялась и долгожданная прогулка по городу: надзиратель был не в духе и даже во двор отпустил поиграть только на полчаса. Одним словом, фонарь надежд не оправдал. Укладываясь спать, ребята сетовали на его коварство и свою доверчивость. Хотя, если честно, он этих упреков не заслуживал, поскольку никому не обещал ни вишнёвого компота, ни футбольного мяча, ни прочих земных благ.
– Чем же мы всё-таки не угодили Волшебному фонарю? – вслух размышляли мальчишки. – Не учли чего-то важного или …
– Да никакой он не волшебный, – вспылил до сих пор молчавший Питер Элк, – Беркли всех взбаламутил и рад. А мы тоже хороши: уши развесили, как последние дураки.
– Может быть, фонарь просто не успел? Желаний много, а он один.
– Поживём – увидим, – сказал Джеймс Варлоу.
Через пару недель директор затеял генеральную уборку территории. Мистер Гарленд был зациклен на чистоте и опрятности. Его раздражала каждая пылинка на мебели, соринка на полу, не говоря уже о кляксах в тетрадках, а приютский сад вообще являл собой предмет круглогодичных забот и огорчений. Зимой мистер Гарленд боролся со снегом, весной – с талой водой, а осенью директора изводила опавшая листва, противоречащая его представлениям о порядке. Пока он стоял на крыльце, мальчишки, казалось, отбывали тягостную повинность: передвигались, словно на ходулях, говорили еле слышно и то и дело тревожно оглядывались на своего сурового патрона, чьи леденящие кровь замечания не давали насладиться праздником золотой осени. Но на этот раз им повезло: день выдался ясный и холодный. Дул резкий западный ветер, мистер Гарленд быстро озяб, удалился к себе в кабинет и велел слуге принести бокал горячего портвейна и немного жареной телятины.
– Не хотим мы убираться, мы хотим на шпагах драться! – воскликнул Мартин Тилни, и они с Питером Элком принялись фехтовать вениками.
Джеймс Варлоу залез на дерево, издав воинственный клич, спрыгнул оттуда в кучу жёлтых листьев, а Реджинальд Беркли собрал их в охапку, подбросил вверх и заорал во все горло: «Салют!». Мальчишки веселились бурно, жадно, как будто бы впрок – играли в прятки, бегали наперегонки, – и им не было никакого дела до элегантного кабриолета, доставившего в Фицстивен-холл молодую нарядную леди и пожилого джентльмена в пепельно-сером рединготе. Директор
