перебраться туда, но оказалось, что она уже сняла себе отдельную квартиру.
– Ну и зря, – покачала головой миссис Рэкхем, – лишние десять фунтов вам бы не помешали, да и тратиться каждый день на извозчика в вашем положении непростительная роскошь.
Но Гарриет любила ходить пешком. Ей по душе был деловой, кипучий, жизнерадостный настрой пробуждающегося Лондона, к тому же по вечерам она посещала женские курсы, после которых возвращалась затемно и, живя в школе, едва ли избежала бы грязных пересудов. Мисс Хадсон держалась обособленно, не торопилась обзаводиться подругами, никого не приглашала к себе, отлынивала от времяпровождения в учительской. Она экономила на всём, чтобы покупать книги, и, не желая сама тратиться на сыр и бекон, не могла принимать угощения других, кроме того, её тяготили пустые разговоры и перемалывание сплетен.
– Что же получается, – как-то раз возмутилась мисс Шру, – эта девица с неясным происхождением пренебрегает нами? Какое она имеет на то право?
– Возможно, она мнит себя выше нашего общества, – ухмыльнулась мисс Перкинс, – или хуже того – боится сболтнуть лишнего. Ведь что мы о ней знаем? Ровным счётом ничего.
– Ни то и ни другое, – сказала мадемуазель Жувенэ. – Просто гиене нужно своё логово.
Миссис Рэкхем, получившая выгодное место лишь благодаря связям, недолюбливала наставниц грамотней себя, но понимала, что они нужны, что школу делает престижной не только качество мебели в директорской приёмной. Вместе с тем она по опыту знала: пригретые ею недалёкие посредственности покладистей и сговорчивей, у них лучше развита верноподданническая жилка, а потому образованность мисс Хадсон не имела в её глазах высокой цены, и всё же она углядела в этой хрупкой и горькой девице нечто такое, что могло пойти на пользу гимназии Сент-Элизабет.
Заносчивость и дерзость избалованных учениц миссис Рэкхем пережёвывала с хрустом, поскольку на её место они не претендовали и были безопасны, матерей же она предпочитала горделивых и щедрых, готовых оплачивать своим дочерям привилегированное положение в школе. С ними раздражительная, желчная миссис Рэкхем становилась похожа на смазанный мёдом пряник. А от прилежания и любви к учёбе, на её взгляд, не было никакой пользы.
Немудрено, что при таком подходе к воспитанию смышлёные, старательные девочки чувствовали себя в гимназии лишними. Отношение миссис Рэкхем к ученицам всецело определялось достатком и степенью влиятельности их родителей, но порой этот подход поворачивался своей изнанкой: богатые девочки теряли чувство меры, и с ними не становилось сладу. Тут удобна была наставница вроде мисс Хадсон – умная и твёрдая. От неё ученицы впервые услышали принципиальное слово. Может, это и неплохо, по крайней мере, патокой здесь уже и так все сыты. Однако у директрисы возникли некоторые вопросы относительно Гарриет. Кто оплатил сироте блестящее образование? Зачем ей снимать отдельную квартиру,
