прошептала, подойдя вплотную. – Ты откуда пришел? – я молча указал направление. Вампирша проследила взглядом и улыбнулась. – Там, – она ткнула на груду мусора. – Меня следы привели оттуда, – ее указательные пальцы сложились в клин, соединив две невидимые линии. – Тут, – произнесла одними губами. В вампирше проснулся хищник, бесшумно и грациозно Римма приближалась к завалам. – Тук, тук, тук. Кто в землянке живет? Кто в неглубокой живет?
Присев, я следил за потоками воды, стекавшими под крышку холодильника.
Римма вскинула руку, показывая, что внизу прячутся двое.
– Тук, тук. Я твой друг, – повторила, по-кошачьи переминаясь с ноги на ногу, и отшвырнула металлическую дверь.
Кажется, иметь вампира-напарника не такая и плохая идея, как я думал раньше.
Женская фигура, выскочившая из узкого лаза, словно черт из табакерки, оттолкнув Римму скрылась во мраке.
– Она моя. Проверь яму, – крикнула вампирша.
А это задача не из легких. Я обошел узкий лаз, не представляя, как смогу протиснуться сквозь него, осторожно заглянул, разрезая непроглядную темноту лучом фонарика.
– Пацан, не заставляй за тобой спускаться.
Паренек дернулся, прикрыл ладонью глаза и глубже забился в угол.
– Эй, – окликнул я. – Хочу предупредить, я не люблю повторять дважды, – в свет фонарика попадали лишь носы обуви, утопавшие в жиже. – Считаю до трех. Раз. Два. Три.
Щелчок предохранителя оказал нужный эффект.
– Не стреляйте. Я человек, – вскрикнул женский голос.
– Ты девчонка, что ли?
– Я человек.
– Покажи клыки, – приказал я.
Девчонка вскинула голову и, убрав ладони от лица, изобразила подобие улыбки, приподнимая верхнюю губу.
– Допустим, человек, – произнес я, осмотревшись. – Наверх, – скомандовал и отошел на пару шагов назад. – Побыстрей, – наконец, макушка в темной вязаной шапке показалась над землей.
– Зачем это? – она выпрямилась, взглядом указала на пистолет в моих руках. – Я же сказала, что человек, – и так натурально изобразила испуг, что любой другой с легкостью бы поверил.
– Рот открой.
– Я человек, – повторила она в очередной раз.
– Хорошо, человек, язык можешь не показывать, я не врач.
Девчонка сморщила нос, задрав голову, уставилась на меня, испуганно рассматривала. Спустилась взглядом к носам обуви и, выпалив:
– Тридцать, – сорвалась с места, лихо перепрыгивая через дыру укрытия.
– Да чтоб тебя, малая, – при первом же шаге мои ноги разъехались на влажной глине. – Стой, – беглянка, шумно дыша, продолжала петлять по узкой дороге. – Буду стрелять, – выкрикнул, прекрасно понимая, что не сделаю этого. Сколько ей? Четырнадцать? Пятнадцать? Ребенок. – Стой, – еще несколько широких шагов, и мои пальцы крепко вцепились в капюшон куртки.
– Пустите! –
