так, словно речь шла о детях.
– Давайте, что ль, подводу, – снова сказал зоотехник.
– Надо вытащить из пригона, отсюда не выедешь. Ну-ка, мужики! – проговорил Егор Кузьмин.
Несколько человек сгрудились вокруг павшей коровы, ухватили ее за ноги, за рога, за хвост и поволокли к воротам.
Тащили рывками, с криком: «Раз-два!» Тяжелая коровья туша медленно ползла вдоль изгороди, оставляя на занавоженном снегу пригона клочья рыжей шерсти.
– Стой! – крикнул Фрол. – Кому говорю – стой!
И, тяжело дыша, подошел к колхозникам.
– Ты чего, Фрол Петрович?
– Ничего, – буркнул Фрол, засовывая рукавицы за пояс полушубка.
Потом Курганов обошел вокруг коровьей туши, стал к ней спиной, присел на корточки.
– А ну-ка навали… Чего, как девки, переглядываетесь?! Навали, говорю, на загорбок.
– Ей-ей ли?!
– Я тоже говорю – сомневаюсь…
– Надломишься, Петрович!
– Да валите же, дьяволы! – раздраженно крикнул Фрол. – Долго мне еще на карачках сидеть? – Голос его задрожал от нетерпения.
Колхозники еще помедлили несколько секунд в нерешительности. Затем Илюшка Юргин с ожесточением потер заскорузлые ладони, будто садился за полную миску дымящихся пельменей.
– Завалим, раз просит человек. Уважим просьбу. Налетай, мужички!
И тотчас люди снова обступили тушу, перевернули ее через хребет. Коровьи ноги упали на плечи Фролу.
– Подмогните… малость, – выдавил он из себя, хватая уже не гнущиеся, как жерди, коровьи ноги. – Еще… Еще, пока не встану…
Фрол начал потихоньку разгибаться. Колхозники подпирали снизу коровью тушу плечами.
– Еще поддержите, – попросил Фрол шепотом. – Крепче… – И, подогнув ноги, неуловимым движением подался назад. Туша, мягко качнувшись, плотно легла теперь на широкие кургановские плечи. – Отходи… Отходи, говорю!
Но когда люди отошли, колени Фрола начали медленно и мягко подгибаться.
– Дядя Фрол!.. Дядя Фрол!! – воскликнула Иринка Шатрова, и голос ее прервался.
– Господи, угробится мужик-то! – испуганно прокричала Наталья Лукина. – Бросай, Фрол! Бросай!!
– Тихо вы!! – перекрыл всех Егор Кузьмин.
И действительно, стало тихо. Но все равно только один Фрол слышал, как хрустнуло что-то у него в самой середине спины и вдоль позвоночника резанула горячая, обжигающая струя.
«Все! Упаду… Падаю…» – трижды ударило ему в распухшую голову и отдалось нескончаемым гулом.
Потом гудело в голове, больно покалывало в ушах, нестерпимо жгло в позвоночнике. И по-прежнему давила на плечи страшная тяжесть. Но Фрол уже знал, что выдержал, что не упал. Он вдруг сам с удивлением обнаружил, что идет. Идет, покачиваясь, на подгибающихся ногах, но все же идет. И что дойдет до розвальней, стоящих за
