Всегда чуточку ближе.
Некоторые вещи исчезли – к примеру, большой деревянный сундук со ржавым висячим замком, перетянутый ремнями из черной кожи. Мы хранили в нем добычу, захваченную в набегах на Пуэрто-Принсипе и испанские колонии: столовое серебро, подсвечники и шкатулки с безделушками, которые на время брали из кухни и из Тронного зала. Наполненные водой основания пляжных зонтиков, куда мы втыкали мачты, тоже пропали. Зато все остальное, включая штурвал (позаимствованное у детской коляски колесо), выглядит так, словно мы с сестрой ушли отсюда только вчера: со смехом выбрались на сушу, фонариками освещая себе путь в темноте…
Медленно иду обратно по линиям, обозначающим главную палубу. Внезапно осознаю, что впервые за много дней улыбаюсь. Корабль – самое первое, что мы построили в Зеркальной стране. Водоизмещение две тысячи тонн, три мачты – настоящий пиратский флагман с бочонками пороха, погонным орудием[1] и сорока пушками, заряженными картечью. Корабль был душой Зеркальной страны. Мы жили и дышали ее магией, грелись как у огня и загорались как от фитиля, а потом бросались навстречу приключениям. Мягкие гниющие доски под ногами проседают, лицо ласкает теплый дождик, канат свернулся вокруг главной мачты, словно змей, паруса хлопают на ветру; иногда дует тропический десятиузловой с юго-востока, иногда – ледяной сорокаузловой с севера Атлантики. Руки обжигает старая веревка, а я все тяну и тяну, поднимаю парус, закрепляю конец… Эл стоит у штурвала, выкрикивая команды: «К повороту! Лечь в дрейф! Свистать всех наверх!»
Как мне ее не хватает! Внезапное осознание пронзает меня болью, и я больше не в силах отрицать очевидное. Я скучаю по ней.
Эл старше меня на четыре минуты. Мы это знали, потому что мама напоминала нам каждый день. Обычно далее следовала одна из ее любимых историй: мрачная сказка про дегустатора ядов в династии правителей Персии. Дегустатором всегда назначали старшую сестру падишаха. Днем отважная принцесса пробовала пищу и напитки падишаха, а на ночь глотала жемчужину, которой касались все подданные, и все их преступные замыслы и злые слова черной мглой вплавлялись в ее плоть и кости, испещряли ее ранами и нарывами, жгли как огнем. И хотя жизнь несчастной была полна боли, страданий и неблагодарности, жизнь падишаха обходилась без них, и ей этого вполне хватало, чтобы каждый день снова приступать к своим обязанностям. Для мамы мораль заключалась в том, что старшая всегда должна присматривать за младшей, но для Эл это означало, что она – главная и наделена высшим правом всюду идти первой.
Поэтому я настояла на том, чтобы завести команду. Если капитан Эл и давала мне крутануть штурвал разок-другой, то следующего раза приходилось ждать по много недель. Будучи первым помощником, я тоже хотела покомандовать. В разное время под моим началом служила целая вереница Старых морских волков – в зависимости от того, какие исторические персонажи у нас в чести – залетные ковбои, или индейцы из Бумтауна,
Погонное орудие – пушка, которая может стрелять только по ходу (по носу) корабля. –
