«Ныне Виктория находится в СИЗО, подозревается в краже. Крупный размер. (По пока непроверенным данным – украла у Лютаева часы)».
Вика и украла? Неприятно морщусь, отказываясь верить в этот бред. Она же всегда была честной до мозга костей. Но люди меняются. Когда-то она и в любви мне клялась, а потом предпочла другого. Сильнее сжимаю телефон. До сих пор колбасит от этой ситуации. Так и не смог до конца пережить и отпустить ее.
Вновь открываю фотографию. Сердце болезненно сжимается. Куда ты влипла, девочка? Где же твой рыцарь в сияющих доспехах? Почему не спасает? Сохраняю себе в галерею. Смотрю на время и осознаю, что опаздываю на работу.
– Так все мне пора. Скоро совещание, – залпом допиваю остывший кофе и поднимаюсь на ноги.
– А завтрак? – Галина Федоровна хмурится, ей совсем не нравится, когда я так убегаю.
– В другой раз. Не успеваю, – достаю карту из бумажника и кладу на столешницу. – Закажите, пожалуйста, малышке все необходимое на первое время.
– Как скажешь, – равнодушно пожимает плечами, а у Нюси загораются глаза.
– А платишко класивое, как у плинцессы, можно? – смотрит на меня, как кот из «Шрека». Прям чувствую, как все во мне сдается ее напору.
– Куда ж без платишка, – улыбаюсь я.
– А туфельки?
– И туфельки.
– А еще…
– Нюсенька, – осторожно прерываю поток ее хотелок. – Давай ты Галине Федоровне расскажешь и она обязательно тебе все закажет?
– Все? – Галина Федоровна вопросительно приподнимает бровь.
– В пределах разумного, конечно.
– Хорошо.
– Я пошел. Если что – звоните, – разворачиваюсь и иду к выходу.
– Все будет хорошо, не переживай.
– Папа, стой, – кричит мне вслед Нюся.
– Чего? – жду, когда она подбежит ко мне.
– Поцелуйчик-то забыл?
Ах, ну да. Как же я без поцелуйчика-то? Расплываюсь в довольной улыбке и присаживаюсь на корточки. Девочка обнимает меня за шею и с громким чмоком впечатывается губами в мою щеку. Так же быстро отстраняется и машет рукой.
– Тепель иди.
– Все? – уточняю на всякий случай и встаю.
– Иди-иди, – подталкивает к выходу и шепчет себе под нос, думая, что мне не слышно: – А мы пока платишки закажем.
Качаю головой. Вот откуда в маленьком ребенке столько хитрости и пронырства?
Быстро поднимаюсь в свою комнату, чтобы переодеть рубашку. Утро сильно затянулось. Такими темпами я никогда не уйду. А время все стремительнее бежит вперед.
Утренняя пробка не добавляет оптимизма, но дает необходимую передышку, чтобы спокойно подумать. Сморю на часы. Важное совещание скоро начнется, а мои мысли забиты черт-те чем. Старательно перевожу их в правильное русло, но ничего не получается. Перед глазами так и стоит Вика в душной, серой камере.
– Да твою ж мать! –
