перед собой другого человека. Он стоит лицом к окну. Я вижу лишь спину и сжатые в замок руки, но без труда узнаю его.
– Ванечка, – неосознанно шепчу сухими губами. Голова предательски кружится, а ноги становятся ватными. Хватаюсь за стену, чтобы не упасть, и часто-часто дышу, не веря в происходящее. Как? Почему? Зачем?
– Здравствуй, Вика. – Он медленно поворачивается и впивается в меня строгим взглядом. – Вижу, ты меня узнала. Тем лучше, – поджимает губы, но глаза не отводит. Рассматривает, как вещь в витрине магазине, но не приближается.
Дрожу под его взглядом, но сама не понимаю почему. Сердце истошно вопит, болезненно сжимается в груди и отчаянно рвется к нему. Ничего не изменилось. Я по-прежнему принадлежу этому мужчине. Одного взгляда достаточно, чтобы я ползла за ним на край света…
Как же я соскучилась по этим глазам цвета грозового неба. По нежным, но в то же время жадным губам. По лукавой улыбке с озорными ямочками на щеках. Неосознанно впитываю его образ, стараясь запомнить каждую мелочь. Господи, какой он стал. Хотя почему стал, он всегда таким и был. Высокий, статный, красивый, как греческий бог. Легкая небритость придает ему мужественности. От него так и разит уверенностью и спокойствием. Это уже не Ванечка, а Иван Сергеевич.
– Поговорим? – сухо спрашивает и кивает на стол посередине комнаты. Голос, холодный и чужой, пронзает меня насквозь. Не успеваю выставить защиту и дергаюсь от пропущенного удара. Больно, но стискиваю зубы и терплю.
Неуверенно киваю и на негнущихся ногах иду туда. Иван дожидается, пока я присяду на лавку, и садится напротив.
– Ничего не хочешь мне рассказать?
Меня пробивает электрическими разрядами от его голоса, от тембра, но я усилием воли заставляю себя оставаться спокойной и равнодушной.
– А должна?
– Ну мало ли… – хмыкает и складывает руки на груди. – Может, есть что-то чего я не знаю, хотя должен был знать?
– Не припомню такого.
Не понимаю, куда он клонит, и чего хочет, тоже не понимаю. Зачем явился через столько лет с такими нелепыми вопросами? Я от него ничего не скрывала. Ну, может, чуть-чуть приукрасила свои отношения с Димкой, а тот мне просто подыграл.
– Серьезно? – Его бровь дергается вверх. Невозмутимо достает телефон, что-то ищет и протягивает мне. – Это моя дочь?
Вижу фотографию Нюси и нервно сглатываю. Как? Откуда? Этого не может быть!
– Нет. Она только моя, – отвечаю, как можно спокойнее, но голос предательски дрожит. Внутри все сжимается от страха, но я никогда не скажу ему правду.
– Не ври, – шипит холодно и хлестко, словно отвешивает пощечину. – Это моя дочь. И я не позволю ей шляться по улице. – Его глаза вспыхивают недобрым огнем, но он меня не пугает. Я не чувствую от него угрозы.
– Где она? – тихо спрашиваю, наплевав на все. Это для меня сейчас главное. Самое важное на свете.
– У меня дома. – Его голос неожиданно смягчается. – Вчера сама пришла ко мне и заявила, что моя дочь.
– Сама? –
