решился принизить: ужать плечи владельца? Ответ конечно был: Природа.
Поэтому повторимся: любитель живописи не сомневался в своей исключительности. А посему, вместо того чтобы весь прожитый год – подобно другим неудачливым абитуриентам готовиться, его прогулял – инспектируя столичную архитектуру. Помнится, как напевал тогда; примерно так: Мои картинки берут! Мои картинки берут!
Это правда – он стал забывать как ночевал в здешних ночлежках; а кусок хлеба добывал работой носильщика, или дворника. В общем, юный гражданин ненавидел Австро-Венгерскую империю. Поскольку в своей нищете винил всех – ну кроме самого себя. А именно: евреев, венгров, славян и многих других – давно проживавших в ней народностей. Почему-то, молодой австриец уверовал: они отбирают работу!
– Моя жизнь в Вене, – напишет он позже, – самое несчастное время. Я вынужден был спать на лавочках, дышать пылью – выбивая чужие ковры и даже чистить снег. Но зато, рисуя картины с видами городских шедевров – я самостоятельно стал великим!
Да, самоучка по живописи решил: на этот раз обязательно поступлю. Тем более что и близких давно обманывал: как хорошо там учиться с прошлого года. И конечно, как всякая мать, урожденная фрау Пёльцл всецело поддерживала отпрыска; понимая – он австриец, а в стране прекрасные виды. Значит эта тяга к рисованию – естественна. Эх, знала бы больная мать будущее, когда вспоминала: – Все что он видел – пытался зарисовать. Только людей не изображал почему-то…
Однако произошло немыслимое – само названого гения снова не приняли. Хотя и был замечен экзаменаторами прогресс в манере рисования и формирования сюжета рисунка. Смех. Ему объяснили: – Мы принимаем талантливых или способных, а не тех – кто просто учится рисовать.
Итак, мощный удар состоялся. И главное, как водится: во время и точно в цель – в огромное самолюбие. Он вновь проиграл… Тогда что же осталось?! Только волочится от величественно-нарядных и праздничных, до убогих и грязных улиц; жители которых не шибко спешили убирать мусор. Отсюда, нокаутированный увидел не только лицевую, но и обратную сторону ненавистного города. А ведь для большинства, Вена по-прежнему считалась чудесной; и более того: домом композитора из композиторов, короля вальсов Штрауса.
– Иоганну значит “Да”, а мне снова “Нет”? – В который раз повторял парень.
– Я также, хотел жить искусством… Как верил, в свое картинное будущее.
Что это было: проверка маленького человека дополнительным испытанием; простое, случавшееся с любым невезение или чей-то, давно запланированный план? Об этом, человечество узнает гораздо позже. К моему огромному сожалению… А пока, серо-черно-пиджачный перегревшийся брюнет продолжал неистовствовать: – Ему – профессору вступительной комиссии, даже наряд не понравился. Назвал “Бездарным”.... Что говорить про картины? – вспоминал
