будто кто из темени той. Вот оно, зло чёрное, неведомое, да рукой не ощутимое, видит меня, насмехается. Тут я и заголосила опять, да только голосу больше не нашлось. Одни хрипы изо рта рвутся, да слёзы из глаз ручьями. Чернота схлынула, а ведьма наземь рухнула побрякушкой изломанной. Где чего и не понять, руки-ноги не на месте, кровь повсюду плещется, глаза, пеленой мёртвой затянутые, смотрят, будто прямо на меня. Сзади кто-то за плечи ухватил, да только я, не здесь будто, потянулась душой к девке молодой загубленной, руки простёрла и взвыла, будто со мной горе смертное приключилось, не с ней. А она и растворилась туманом серым, ничегошеньки от поломанной её не осталось. Тут я и изнемогла, только и успела подметить, как магистр Дарлат на руки меня принял, а рядом матушка Евдора пуще моего воет, послушницу загубленную оплакивает.
Глава шестая: Взлететь и не разбиться…
Подскочила я, как ошпаренная, в памяти ещё ведьма мёртвая крутится, да болит всё, будто я там, в погибели, с нею рядышком была. Огляделась, и пуще прежнего испугалась – не моя кровать, и спаленка не та. Лежу, вздохнуть боюсь. Думы в голове мечутся. А тут и рядом кто-то завозился, глядь – магистр Дарлат на скамейке прикорнул, того и глади сковырнётся. Сковырнулся! Подскочил, волосы чёрные огладил, по сторонам зыркает. Углядел, что я не сплю, и дал дёру. И чего, спрашается, высиживал, коли сразу убёг?
Да нет, вернулся, а за ним и матушка Евдора, да ещё какая-то ведьма. Помнится, видала я её уже, после того, как в страшной комнатке на меня духов пускали. Ведьма эта ко мне подступила, наклонилась, в глаза заглядывает, а сама по рукам гладит. Потом выпрямилась, ладошки простёрла надо мной, да и говорит:
– Ожила девочка. Сердце ритм восстановило, никаких повреждений нет.
А я молчу, на Евдору поглядываю, у самой сердечко-то прыгает пойманной птахой, где ж там ведьма углядела-то, что восстановилось оно?
– И что это было? Ваши предположения, уважаемая Веления, – вежливо так магистр спрашивает.
– Я бы рада помочь, магистр Дарлат, но это были точно не телесные повреждения. На лицо воздействие какой-то ведьминской силы, точнее определить нет возможности. Могу сказать только, что девушка здорова. Напугана сильно, истощена морально, но здорова, – виновато понурилась она.
– Благодарю, Веления. Идите, у вас скоро занятия начнутся. Думаю, нет смысла напоминать, что произошедшее не подлежит разглашению, – изрёк маг.
– Но напомнили же, – улыбнулась ведьма, да и вышла.
– Ну как ты, Весюшка? – подскочила ко мне Евдора.
Сама бледная, усталая, да горе в глазах плещется.
– Умерла она, – прошептала я. – Умерла, да? Я смерть её в себе почуяла…
– Ты не думай об этом, за себя радей, – погладила она меня по голове.
– А как её звали-то хоть? – всхлипнула я.
– Забудь, девочка. Не твоя это печаль, – шепчет матушка, а у самой слёзы в глазах.
– Да как же не моя? – взбеленилась я.
Вскочила,
