увиденного мной ранее царства всепоглощающей зловещей тьмы.
Здесь было очень светло. Невероятно светло! И этот свет исходил словно ниоткуда. В том смысле, что шагнув за порог я нигде не увидела ламп, свечей, окон… да хоть бы и тех же злополучных факелов, которые явно пользовались популярностью в этом странном месте. Тем удивительнее было то, как ярко блестело сусальное золото, покрывавшее пристранную композицию в глубине зала.
Там, меж двух статуй, изображавших весьма сурового вида даму, облаченную в доспехи и беспечно улыбающегося мужчину, опирающегося на витиеватый посох практически в чем мать родила, была установлена какая-то картинная рама. Должно быть, в высоту она была никак не ниже трех метров. К сожалению, отсюда мне было никак не разглядеть что было изображено на полотне, которое было в нее заковано. Какие-то темные разводы на светлом фоне… неужели абстракция в стиле Малевича? Пожалуй, выставка современного искусства особенно странно смотрелась бы в таких интерьерах… Хотя, чему мне удивляться, после всего что сегодня со мной приключилось? Да еще и с моим-то зрением… вот только что я здесь делаю, – было самой непонятной мне загадкой.
– Следующий! – вновь раздался голос старика и я наконец смогла сконцентрироваться на источнике шума в этом зале – недлинной, но весьма возбужденной очереди из парней и девчонок примерно моего возраста, тянувшейся к той самой картине.
Двери за моей спиной оглушительно лязгнули и тут же вновь заскрипели петлями, открываясь. Я едва успела увернуться от плеча выбежавшего оттуда темноволосого парня, но он все равно больно заехал мне по ногам своей немаленькой дорожной сумкой.
– Эй! Смотри куда прешь! – вдруг рыкнули на меня, а я, аж растерялась от такой наглости!
Эх… и как последняя дура проблеяла:
– Простите…
Ответом мне был надменный, полный презрения взгляд, который в один миг превратил смазливую физиономию брюнета в рожу, требующую хорошего такого кирпича. Гад нервно откинул в сторону край своего длинного темного плаща, обсыпав меня при этом самым настоящим снегом, и поспешил вперед, к очереди.
Однако и там успел отличиться.
Вместо того, чтобы встать в конце, как положено, растолкал крайних ребят и протиснулся ближе к середине. И вот, я уже кровожадно понадеялась на то, что сейчас этот мальчиш-плохишь получит в жбан во-он от того долговязого скинхэда, лысина которого отражала чудесный потолок зала. Но все недовольные, как ни странно затихали, едва обернувшись к возмутителю спокойствия.
Я с тревогой оглянулась на дверь позади себя. А ну как еще кого нелегкая принесет чтобы отдавить мне ноги! Но та сейчас казалась монументально-непроницаемой. Стрельчатая, выполненная из какого-то темного дерева с грубо вытесанным узором, в окружающем интерьере она была какой-то чужеродной. И от того еще более пугающей…
Нет, открывать ее и возвращаться обратно мне не хотелось. К тому же бродить по темным коридором без магистра-красавчика было вдвойне страшно. А уж пускаться
