чувство.
– Не сомневаюсь. – Она повернулась ко мне лицом. – Хотелось бы сказать, что это подарок судьбы, но… не могу. Он такой странный… сидит там, почти не шевелится… – Она прикрыла рот рукой. – Он никогда не был таким спокойным. Питер звал его Тарахтелкой. Он нам рассказывал о каждом паучке, о каждом червячке, которого в саду нашёл… Прямо такой мальчик-мальчик!
– Я помню, – кивнула я.
– Роб приедет завтра утром. – Она поёрзала, почувствовав себя не слишком комфортно. – Он взял отгул.
– Здорово. Он нужен Эйдену. Мы все ему нужны.
Соня кивнула и погрызла ноготь на большом пальце.
– Где Эйден будет жить после больницы?
Я с удивлением посмотрела на неё:
– Со мной, разумеется. Я его мать.
Соня подняла руку, словно успокаивая:
– О, конечно, я просто… Ты же в родительском доме больше не живёшь, а я подумала, может, ему будет лучше в знакомом месте, например, у нас в гостинице…
Я жёстко и холодно хохотнула:
– Ни за что. Эйден – мой сын, и он будет жить со мной у меня дома.
– Ладно. – Её губы сжались в одну тонкую линию. – Раз так лучше для Эйдена… Я сейчас думаю только о нём, больше меня ничего не волнует.
– А я что, не думаю?! – Я рефлекторно вскинула голову, глядя на неё в тусклом свечении окружавших нас больничных окон.
– Эмма, я такого не говорила. Просто я понимаю, что у тебя скоро родится ребёнок, а Джейк для Эйдена – совершенно незнакомый человек, не так ли? А вот нас он знает. И Роба, и гостиницу.
– Но рос он не с вами, – сказала я. Как ни противно было признавать, кое-что из сказанного ею имело смысл, но я отогнала эту мысль. Во мне Эйден нуждался гораздо больше, чем в Робе, Соне или Питере. – Я присутствовала в его жизни больше, чем кто-либо другой, я была для него постоянной величиной, пока он не… – Я осеклась, стараясь взять себя в руки. – Понятное дело, сейчас в моей жизни наступили перемены, но именно я его растила, и не имеет значения, где мы будем жить и кто будет жить со мной – я его мать, и он поедет домой со мной. – Я сделала паузу и смахнула случайную слезу. – Если бы там лежал Роб, вы бы позволили кому-нибудь забрать его к себе?
– Нет, ни в коем случае, – вздохнула Соня. – Ты права.
Но в её голосе слышна была нотка несогласия. Она совсем не считала, что я права, но почему – я не понимала.
Той ночью я уснула прямо на стуле в больничной палате Эйдена. Ума не приложу, как это у меня получилось, ведь стул был, мягко говоря, не самым удобным для этого местом, да и беременный живот не прибавлял удобств. Но тело заставляет сделать то, что ему нужно, а нужно ему было поспать. В двенадцатом часу ночи доктор Шаффер разбудил меня, Джейк накинул на меня пальто, и они вывели меня из палаты. Эйдену нужен отдых, у него был длинный день. Пока я спала, Эйден не сомкнул глаз и смотрел либо на меня, либо в телевизор.
Я
