style="font-size:15px;"> Джейк взял меня за руку и отвёл в больничную столовую. Я испытывала чувство вины за то, что отпустила Эйдена так далеко от себя, но вместе с тем радовалась тому, что смогла улизнуть из этих сурового вида коридоров. Мы сидели за шатким столиком и смотрели, как посетители покупают для своих пожилых родственников кофе в стаканчиках. Уже отчаявшаяся мать из последних сил пыталась урезонить своё чадо, раскрасневшееся и вопящее что есть мочи от недовольства.
– А это вообще правильно? – Джейк скрестил ноги и разгладил ткань брюк. – В смысле вот прямо сейчас? Мы же не знаем, какого рода психологическую травму получил Эйден. Сможем ли мы справиться с ней?
Я уставилась на Джейка, теряясь в попытках найти верные слова, которые могли бы передать, сколь нелепым мне представлялось это соображение. Я его мать – разве мог он нуждаться в ком-либо больше?! Должно быть, я сверлила Джейка столь свирепым взглядом, что он стал запинаться, стараясь пояснить свою мысль:
– Я имею в виду… Эйден… ну, он сейчас требует большого внимания со стороны врачей, и нам нужно быть очень внимательными и следить за тем, чтобы он находился в максимально подходящих для выздоровления условиях. Не просто же так он всё ещё пребывает в состоянии шока и не говорит о том, что с ним случилось, – тому есть веская причина. Давай не будем торопить события и внимательно отнесёмся к словам специалистов. Я имею в виду, что его возвращение домой может даже представлять некую опасность, особенно с учётом скорых родов.
– Ты думаешь, Эйден опасен? – Я потёрла затылок, пытаясь собрать пазл из слов Джейка, насколько позволяло состояние мутного изнеможения. – Он совсем не опасен.
Джейк потянулся и взял мою руку в свою:
– Солнышко, ну сама подумай. Ты не виделась с Эйденом десять лет. Целых десять лет, Эмма! Он уже не тот милый шестилетний ребёнок, которого ты знала. Он уже почти взрослый мужчина, о котором мы ничего не знаем!
Я осторожно высвободила свою руку. Была ли в его словах правда? Может ли Эйден действительно представлять опасность? Когда я увидела его там, на больничной койке, всё, о чём я могла думать, – это мальчишка в красном анораке, целующий меня на прощание на школьной парковке. Быть может, Джейк был прав: я не знаю его, больше не знаю.
– Хорошо, мы не будем торопиться, – промолвила я. – Но я всё-таки хочу, чтобы Эйден вернулся с нами домой. Он имеет право занять своё место в нашей семье. Он мой сын, Джейк! Мой мальчик. Я не уследила за ним, и он прожил десять лет в аду, и теперь я должна сделать всё, чтобы у него была здоровая и счастливая семейная жизнь. А это значит, что он и твой сын тоже, и тебе нужно вести себя, как подобает его отцу.
Джейк резко убрал руку и нахмурился:
– А тебе не кажется, что я уже так себя и веду? Поэтому я тут и распинаюсь…
– Я не… то есть… конечно…
– Ты думаешь, я не готов стать ему папой? Да нет же, Эмма, готов! – Его щёки залились краской,
