что ни в чем не провинилась.
– Давайте сразу, что именно случилось, когда, где? – И у Виктора игривое настроение пропало, взгляд стал озадаченным и сосредоточенным.
– Человека ударили, возможно, бейсбольной битой по голове. В пятнадцати километрах отсюда. – Родион повел рукой в сторону Пшеничной. – Ночью.
– Ночь – понятие растяжимое.
– Когда точно, пока неизвестно.
– Ну были мы ночью там. – Яна тоже повела рукой в ту же сторону, куда указывал Родион.
– Где там, точно не скажете?
– Нет, мы ехали, куда глаза глядят.
– Просто ехали, – подтвердил Виктор.
– А если бы заблудились?
– Назад по навигатору добрались бы. Да и лошади дорогу знали.
– Значит, маршрут вы запомнили.
– Примерно да. Но мы точно никого не трогали.
– Может, видели?
– Кого?
– Мужчину в форме офицера юстиции и с погонами полковника.
Виктор мотнул головой, выразительно глядя на супругу. И та мотнула в ответ, вопросительно посмотрев на Родиона. Может, он не полицейский вовсе, а просто сумасшедший. Откуда в этих местах полковник юстиции, да еще ночью?
– Не видели мы никого в форме.
– Просто катались?
– Ну да, – сказал Виктор.
– Я всю жизнь мечтала прокатиться вот так, на конях, по берегу Дона. – Яна говорила без огонька, больше обращаясь к себе, чем к Родиону.
– Как Григорий Мелехов с Аксиньей, – проговорил Виктор. – Помните сцену из «Тихого Дона»?
– Помню. Аксинью в этой сцене застрелили.
– Ну да… Неудачное сравнение.
– Вы уж извините нас, мы после тренировки, нам бы душ принять. – Яна покривила губы, глядя на Родиона.
– Да, конечно.
Не было у Фомина ничего против Токаевых, и подозрений они, в общем-то, не вызывали, но, уезжая, он все-таки забрал у администратора имеющуюся о них информацию.
Домой Родион вернулся поздно. Свет в окнах не горел, но Лера стояла за калиткой, набросив на плечи теплую шаль.
– Меня ждешь? – спросил Фомин, с нежностью обнимая жену.
– Ну не Варшавина же. – Она крепко, до дрожи в теле, прижалась к нему.
– Не говори мне о нем, – поморщился Родион.
– Не говори… Ты вот мотаешься непонятно где, а он ко мне в больницу сегодня приезжал. Дорожку протаптывает.
– По дорожке ногами ходят, – скривился Родион.
С каким удовольствием он вырвал бы Варшавину ноги. Вместе с копытами. Но нельзя, хотя бы потому, что вчера Варшавин приезжал в больницу с благой целью. Он ведь все-таки забрал Стенькина в больницу и операцию организовал. И сегодня он мог побеспокоить Леру, чтобы «скромно» отчитаться перед ней в своих успехах. Точно, гаденыш, дорожку протаптывает.
– Стенькину операцию сделали.
– Я в курсе.
– Без
