испуганно вскрикнул; но Черная Роза тут же встал на ноги и махнул другу рукой, показывая, что он цел и невредим. Правда, кинжал остался воткнутым в склоне берега; но лезть за ним обратно герцог не стал. К тому же Черная Роза весь исцарапался и испачкался в глине с ног до головы; его белая рубашка и штаны стали темно-коричневыми; один рукав камизы разорвался.
К счастью, кобыла не испугалась; она перестала пить и стояла теперь неподвижно, разглядывая незнакомого человека. Герцог медленно и осторожно стал приближаться к Снежинке, нашептывая её имя и какие-то успокаивающие ласковые слова.
Когда он подошел уже почти вплотную, она всхрапнула и вскинула голову; но было поздно, – Черная Роза уже схватил её за длинный повод, волочащийся по воде. Он поймал её! Снежинка попятилась, мотая головой; но герцог натянул узду и легко вскочил на неё, хоть она и была неоседлана.
Кобыла фыркнула и взбрыкнула задними ногами, пытаясь сбросить дерзкого чужака; а, возможно, ей, аристократке, было неприятно, что на неё сел какой-то грязный незнакомец в рваной одежде. Но Черная Роза наклонился к её морде, погладил по холке и прошептал:
– Милая Снежинка, неужели ты не помнишь меня?
И арабка, словно действительно вспомнила, покорно замерла.
Герцог довольно улыбнулся. Он был, как ни странно, очень горд своей маленькой победой, и даже забыл на какое-то время о Мари-Флоранс. Он махнул ещё раз рукой барону наверху, показывая, что все хорошо, и что он скоро присоединится к другу.
Теперь надо было найти удобный подъем к дороге. Черная Роза повернул Снежинку туда, откуда она прискакала, и поехал на ней вдоль речки.
Речушка петляла меж крутых берегов; он проехал около пятидесяти туазов, и вдруг навстречу ему, из-за поворота, вылетел всадник на взмыленном коне. Он несся прямо по воде; радужные брызги так и летели вокруг него и его лошади.
Завидев Снежинку и какого-то грязного оборванца на ней, всадник – это был Пьер – закричал по-окситански:
– Эй, ты! Ну-ка, слезай с лошади!
– Это ты мне? – высокомерно произнес герцог, отвечая на том же языке.
– Тебе, тебе, кому же еще! Это не твоя лошадь, негодяй! Слезай и убирайся к черту!
И Пьер, подъехав к Снежинке, схватился за повод.
– Но и не твоя, – отвечал Черная Роза; он решил, что перед ним – вор, вздумавший украсть кобылу, и не собирался уступать. Точно так же подумал о герцоге и Пьер, – и вид этого нищего оборванца на лошади его госпожи привел его в ярость.
– Ах ты, скотина! – взревел юноша и выхватил свой меч. – Ты еще вздумал спорить со мной! Слезай сейчас же, а не то… – Естественно, он полагал, что вид обнаженного клинка заставит этого грязного виллана тут же втянуть голову в плечи и покорно слезть со Снежинки. Но не тут то было!
Герцог только улыбнулся на угрозу Пьера. Хоть он и был безоружен, он был уверен, что справится с дерзким юнцом.
Белозубая
