Израиля»[5].
Бог Яхве откровенно доволен злодеяниями израильтян, допускаемыми ими в войнах с другими народами, и, судя по всему, ничего не имеет против того, что сам он не изображён пацифистом. Тут не помогает ссылка на то, что все народы ведут себя в войнах одинаково. Это и тем более вызывает вопрос, почему Яхве не включил в число важнейших заповедей для израильтян запрет на вой ну? Ему легко было бы сделать свой любимый народ непобедимым, не влагая в его руки оружия, и евреям не пришлось бы обагрять свои мечи кровью невинных.
Но продолжим обзор тех мест Десятисловия, которые вызывают сомнения относительно их достоинств. Странно воспринимается заповедь почитать родителей на том основании, что это выгодно для детей. «Почитай отца твоего и матерь твою, как повелел тебе Господь, Бог твой, чтобы продлились дни твои, и чтобы хорошо тебе было…»[6]. Словно было трудно найти для почитания родителей иное, более высокое основание. Девятая заповедь почему-то предостерегает человека не от лжи, но от лжесвидетельства. От лжи предостерегает заповедь в книге Левит: «Не крадите, не лгите и не обманывайте друг друга»[7]. Разве в жизни чаще случается, что человек лжесвидетельствует, чем лжёт? Если заповеди Десятисловия предназначались для евреев, какой вывод нужно сделать из этого требования не лжесвидетельствовать против ближнего, как не тот, что евреи чаще лжесвидетельствовали друг против друга перед судом, чем лгали друг другу? Неужто евреи были настолько особым народом, что непрестанно судились друг с другом, соперничая при этом, кто больше налжёт на другого перед судьёй? Иначе к чему эта заповедь?
Но вершиной всех несуразностей, которыми сопровождался акт вручения нравственного закона человеку, было то, что среди десяти заповедей не оказалось заповеди любви к ближнему. Эта важнейшая заповедь и иудаизма, и христианства есть в книге Левит[8], но она не записана на скрижалях. Христос объявит позже две заповеди важнейшими: заповедь любви к Богу и заповедь любви к ближнему[9]. Но они обе отсутствуют в Декалоге. Зато в нём нашлось место для заповеди не желать вола и осла ближнего. Если заповеди были начертаны перстом Божьим и составляют содержание морального закона, как случилось, что для Бога было важнее, чтобы человек не желал чужого осла и вола, чем чтобы он любил ближнего?
К свидетельству разума в деле критики Декалога должно быть добавлено свидетельство души. Только свидетельство этих двух авторитетных свидетелей и может быть убедительным для человека в его поисках ответов на высшие вопросы жизни. Цель автора данного сочинения – проникнуть по мере возможности не в смысл запретов таких действий, как воровство, ложь или убийство – смысл запретов тут очевиден, – но в природу этих действий и в смысл их понятий. Главный вопрос, который требует ответа: могут ли нравственные запреты и предписания быть обоснованы? Для Моисея вопрос об обосновании заповедей не
Книга Иисуса Навина. 10:26–40.
Исх. 20:12.
Лев. 19:11.
Лев. 19:18.
Мф. 22:37–39.
