всех ног, прыгать с валуна на валун, скакать, что та горная коза, карабкаться на неприступную с виду скалу… И, покорив вершину, стоять, раскинув руки в стороны, подставляя лицо и грудь солнцу и ветру, взирать на безбрежные серые воды. И, конечно, кричать в ответ на призывные завывания! Орать во всю мощь лёгких, исчезать, растворяться в звуках своего голоса… А после потонуть в невероятной, звенящей тишине…
…Другое дело, что времени на такие вот простые и мимолётные радости катастрофически не хватало. Всегда. Жизнь у рыбаков тяжёлая, суровая, чаще всего я просто с ног валилась после работы по дому и во дворе. Что там говорить – я даже дружного рёва младенцев и переругивания Аньшаны со старшими детьми и мужем-рыбаком вскоре уже не слышала!
Чайка – та самая – от меня отстала.
Но вот ведь диво.
Чайка не появлялась, но за мной продолжали наблюдать!
В самые разные моменты ловила на себе по-человечески осмысленный взгляд курицы, вороны, соседской облезлой псины, нахохленного воробья, который терял внезапно интерес к рассыпанному по выметенной дорожке пшену…
Словом, зверьё было разное, а взгляд один.
Пристальный. Наблюдающий. Обещающий что-то как будто…
Вот только… что?
А потом у нашей калитки появился он.
Он.
Дядюшка…
…Росту странник был невысокого, сухощавый, с худым, загорелым и испещрённым морщинами лицом и убранными в низкий хвост волосами с проседью. Одет был в портки и рубаху на выпуск, подпоясанную вышитым диковинными узорами поясом. Разглядеть, что за узоры было проблематично – вся одежда странника, включая заплечный мешок, была покрыта толстым слоем пыли, что значит, шёл мужчина издалека.
– Я за девочкой, – сказал он хозяевам сразу после приветствия. Голос у него оказался хоть и глуховатый, но приятный. – За Йеннифер. Дядя я ей. Как прослышал, что нашлась, да добрые люди приютили, сразу в путь отправился.
На меня обернулись недоумённо.
– Это твой дядя, Йенни? – спросила Аньшана.
– Ты же говорила, ничего не помнишь, – протянул Викрек, её муж.
Я посмотрела на них, на странника… а затем подошла к мужчине и взяла его за руку.
– Я его помню, – сказала просто. – Это мой дядя.
Конечно, я слукавила. Но не во всём.
Конечно, самого странника я не узнала и узнать не могла, более того, уверенна была, что вижу мужчину впервые, но…
Я узнала взгляд.
Тот самый.
Пристальный. Наблюдающий. Обещающий что-то, чего в рыбацкой деревушке мне нипочём не получить…
А ещё я как-то сразу поняла, что мне не будет с ним плохо. Наоборот. Несмотря на суровый, диковатый даже вид, этот странный человек никогда меня не обидит. Ни меня, ни кого другого…
Конечно, семья старого рыбака не возражала против моего ухода и даже пригласили «дядю нашей Йенни» отдохнуть перед дорогой.
Но
