и возбужденным шепотом.
В то время я совсем забыл, что я – священник и монах. И мне вряд ли подобает принимать участие в подобных зрелищах. Чары были столь могущественны, что в эти минуты разум и сердце молчали. Но вдруг сердце мое забилось с болезненной тревогой. Мне стало как-то не по себе. Страх охватил все мое существо. Губы сами пришли в движение, и я произнес: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!» После этих слов я немедленно почувствовал облегчение. Как будто какие-то таинственные цепи, которыми я был опутан, вдруг упали. Моя молитва становилась все более сосредоточенной, мир снова воцарился в душе моей. Я продолжал смотреть на дерево, и вдруг движущаяся картина, будто увлекаемая ветром, затуманилась и рассеялась, как пар. Я больше ничего не видел, кроме огромного дерева, залитого лунным светом, и факира, молчаливо сидящего у костра. В то же время мои спутники продолжали общаться, делясь своими впечатлениями от увиденного. Для них картина не исчезла.
Но затем что-то произошло и с самим факиром. Он свалился на бок. Встревоженный юноша подбежал к нему. Наш сеанс неожиданно прервался. Глубоко взволнованные тем, что они пережили, зрители встали, оживленно обмениваясь впечатлениями. Они совершенно не понимали, почему всё прекратилось так резко и неожиданно. Юноша объяснил, что факир устал. Сам факир, как и прежде, сидел с опущенной головой, не обращая на присутствующих ни малейшего внимания.
Щедро вознаградив факира за участие в столь изумительном представлении, наша группа быстро собралась в обратный путь. Уже уходя, я невольно оглянулся, чтобы запечатлеть в памяти все это зрелище, и вдруг содрогнулся от неприятного ощущения. Мой взгляд встретился с полным ненависти взглядом факира. Это длилось всего одно мгновение, и он снова принял свою прежнюю позу. Но этот взгляд раз и навсегда открыл мне глаза на то, чьею властью творятся подобные «чудеса». Однако сила моей молитвы развеяла чары колдуна.
3.4 КАК БОЛЬШЕВИК-ОККУЛЬТИСТ УПАЛ В КОНВУЛЬСИЯХ
По сюжету рассказа «Православие и религия будущего», иеромонаха Серафима
В 1923 году антихристианскими властями было принято решение об окончательном закрытии Оптиной пустыни. Последнего оптинского старца, отца Нектария, увезли на санях в тюремную больницу города Козельска. В келью Нектария проник оккультист, который сотрудничал с безбожными властями. Вот что написано в летописи об этом событии:
«После отъезда отца Нектария из Оптиной пустыни, в его келлию большевики привезли некоего оккультиста, для обнаружения, как они думали, скрытых здесь сокровищ. Известно, что большевики широко пользовались оккультными силами для своих целей. Была ночь. В келлии горела керосиновая лампа. Колдун-оккультист начал свои чародейства, и, хотя лампа продолжала гореть, в комнате наступила мгла. Здесь же находилась одна монахиня. Их было в то время много в Оптиной пустыни. Она взяла четки отца Нектария
